Домой приведет тебя дьявол

– Подожди еще чуток, – ответил Крис. – Я говорю этим гребаным гастарбайтерам, чтобы возвращались в свою страну. Здесь Америка. Вы не можете войти в ресторан и болтать тут по-испански. Делайте это у себя дома, comprende?[181] – Он снова поднял руку и показал на Хуанку. – А этот сукин сын. Он, видать, из банды М-13[182] или как она там называется. У него это на морде написано. Этот говнарь в тюрьме должен сидеть. Наверняка какой-нибудь насильник или наркодилер. Посмотрите только на его морду!

Хуанка кивнул, но остался сидеть. Он не искал драки. Он пытался получить кайф от еды и ехать к делам более важным в Эль-Пасо. Он положил ладонь на столешницу, и на миг мне показалось, что он сейчас выхватит пистолет, но он только отсчитал три двадцатки и аккуратно положил их под коробку с сахарницей и подсластителями.

– Мы как раз собирались, – сказал Хуанка.

Человек, который подошел, чтобы увести Криса, легонько похлопал его ладонью по груди.

– Идем, брательник.

Крис сделал несколько шагов, пятясь и не спуская с нас глаз, потом развернулся и пошел к двери, и у выхода промямлил что-то вроде того, как он разобьет себе ноги о наши задницы, если мы еще попадемся ему на глаза. Они распахнули дверь. Взрыв света осветил гриль-бар на несколько секунд, а потом исчез. Как только дверь за ними закрылась, Хуанка поднялся и чуть не побежал к выходу. Я бросился следом, будучи уверен, что его скорость объясняется яростью, потому что он не может дождаться, когда уже уйдет отсюда ко всем чертям.

Я ошибался.

Как только мы оказались у двери, Хуанка завел правую руку за спину и вытащил пистолет из-под ремня, распахивая одновременно дверь левой рукой.

Люди крепкого сложения обычно не отличаются резвостью ног, а тем более с полным животом, набитым мясом и охлажденным чаем. Эта тройка была футах в десяти от двери, они стояли, возились со своими телефонам и сигаретами. Крис вышел последним и был ближе всего к двери. Тощий находился слева от него, а третий опередил всех на несколько футов. Он копался в двух своих карманах одновременно.

Хуанка, не меняя шага, поднял руку и обрушил рукоять пистолета на лицо Криса, тот вскрикнул и пошатнулся, поднес руки к лицу. Хуанка подошел к нему, ухватил за рубашку, прижал дуло пистолета к его подбородку. Громила охнул и поднялся на цыпочки.

Два других начали было кричать, но смолкли, как только увидели пистолет.

На правой щеке Криса под глазом появилась глубокая красная рана. Она медленно открывалась все шире, кровь скапливалась в ней, а потом стекала вниз по лицу и исчезала в его бороде.

– Заткнись, урод, и встань на колени, – сказал Хуанка.

– Я не ур…

Правая нога Хуанки взлетела – он ударил громиле коленом в пах. Крис застонал и согнулся пополам. Хуанка отпустил его рубашку, положил ладонь на затылок Криса и послал навстречу взлетающему вверх колену. Лицо громилы ударилось о колено Хуанки с жутким хрустом, он весь зашатался, и его тело рухнуло на землю с такой силой, что его даже чуть подбросило. Воздух вышибло из его легких с громким «ааап».

– Я же тебе сказал на колени, сука! – рык Хуанки преобразил его лицо в демоническую маску. Его татуировки делали его существом из другого мира.

– Если ты не встанешь на колени сию секунду, то, клянусь мамой, я выстрелю тебе в лицо, а потом буду бить по голове, пока твой мозг не потечет из носа, comprende?

Громила со стоном уперся одной рукой в землю, прижимая другую к лицу, и встал на колени. Хуанка развернулся и навел пистолет на двух других. Оба были ошеломлены, молчали. Их глаза прыгали с Хуанки на пистолет, потом на меня. Мне не нравилось, что они стояли довольно близко ко мне. Мне не нравилось, что в моей руке нет пистолета.

– Ну, скажете уже что-нибудь теперь? Или будете стоять здесь и молчать, как два лоха?

Хуанка перебросил пистолет в левую руку, вытащил из кармана ключи и бросил мне.

– Saca la pistola que te dije y mantе́n a esos dos pinches cabrones tranquilitos. Si se mueven, mátalos[183].

Мне это пришлось по душе. Темное существо вернулось внутрь меня. Мне хотелось покалечить этих двух расистских уродов, напугать их. Хотелось выпустить из себя злость. Я почувствовал какую-то незнакомую мне прежде радость при виде этой расистской свиньи на коленях, крови, брызжущей из его раны на лице. Боль других людей никогда не доставляла мне радости, но теперь я смотрел, как страдают эти кретины, и сам прикладывал руку к их страданиям, а моя сломанная душа улыбалась.

Я пошел за пистолетом в машине, когда Брайан вышел из гриль-бара. Он подошел так близко, что его локоть коснулся меня на ходу.

– Чувак, что это тут делает Хуанка? А если копы нагрянут? Нам нужно сейчас же сматываться отсюда.