Домой приведет тебя дьявол

Мануэль теперь боролся с человеком. Он держал автомат на боку и подумывал, не бросить ли его вообще – тогда ему легче будет справиться с непослушным.

– Марио, пожалуйста, помоги Мануэлю.

Мои ноги начали двигаться, прежде чем слово «конечно» сорвалось с моего языка. Власть – странная вещь. У одних она есть, у других ее нет. И те, у кого она есть, умеют говорить на особый манер, который делает отказ невозможным. Дон Васкес с нами пока говорил теплым тоном, даже дружеским, но мы здесь находились в его королевстве, и его повадки ясно говорили об одном: рассерди меня – и ты быстро превратишься в крокодилье говно.

– А ты, Брайан, помоги Раулито. Мы хотим быть уверены, что все под контролем и мы можем делать наше дело, как полагается.

И вот опять. Рука. Мой взгляд упал на обрубленные в запястьях руки женщины. Почему они так искалечили ее?

Я не стал поворачиваться, чтобы посмотреть, – я услышал, как тронулся с места Брайан. Я понятия не имел, зачем второму парню, который вел женщину, понадобилась помощь. Судя по ее виду, ей до гроба оставался один шаг, но в мои намерения не входило задавать вопросы.

– Juanca, Marta va a estar aquí en cualquier momento. Cuando llegue, ayúdala a bajar la caja de la troca[253].

Я схватил человека за левую руку. Он сопротивлялся изо всех сил. То, что он говорил из-под липкой ленты, становилось все громче. Адреналин делал его сильнее тех возможностей, что у него были.

– Hay que subir a este pinche cabrо́n a esa plataforma[254].

Мы двигались вместе. Человек противился – упирался ногами в землю, а потому мы приподняли его и понесли. Его тело было скользким от пота, но мы справились.

В приближении к крокодилам было что-то сюрреалистическое. Каждый мой инстинкт остерегал меня, требовал, чтобы я держался подальше от воды, но мое тело подчинялось приказу Дона Васкеса, почти как если бы было некой независимой сущностью.

Нам с Мануэлем пришлось прикладывать еще больше сил, когда мы добрались до лестницы. Бетонная платформа вдавалась в грязную воду. Платформа имела длину около четырех футов и около шести футов в ширину, так что зашли на нее мы без особых проблем, вот только у нее не было бортиков – удержаться не за что. Страх ухватил меня за сердце и сжал его. Я подался ближе к человеку, опасаясь, что он захочет забрать кого-нибудь из нас с собой.

– Брайан, мне нужно, чтобы ты слушал меня. Ясно? – сказал Дон Васкес. – Тебе нужно помочь Раулито принести сюда la bruja[255]. И никаких с ней нежностей. Все, на что она, по твоему мнению, способна, нужно умножить на самое большое число, какое ты знаешь. Тащи ее без жалости, чтобы ее поскорее увести, и все будет хорошо. Ты готов?

Я посмотрел на Брайана – мне показалось, что он вот-вот потеряет сознание. Он не был готов. Мешки под его глазами потемнели раза в два по сравнению с тем, какими они были до нашего появления здесь. Свет от уличных фонарей не способствовал его случаю. Он кивнул.

Bruja между ними казалась совсем обмякшей. Обрубки ее рук напоминали мне об El Milagrito. Пальцы, схватившие меня за сердце, сжались еще сильнее.

– Cuando estе́s listo, Manuel…[256]

– Agárralo fuerte[257], – сказал Мануэль. Я сильнее ухватил человека выше локтя, предплечьем прижал его согнутую руку к моему телу, сохраняя наклон в его сторону на тот случай, если он попытается скинуть меня с платформы. Его локоть уперся мне под ребра.

Мануэль неловко присел и положил наконец автомат. Потом он встал и вытащил из кармана большой складной черный нож, большим пальцем раскрыл лезвие. Когда оно встало на место, человек, которого мы держали, стал лягаться, как норовистый конь. Локоть сильнее уперся мне в брюшину, а его нога дотянулась до моего подбородка, но я выстоял. Я пригнулся, расставил пошире ноги и приложился плечом к его дергающемуся телу. Вместо того чтобы попытаться укротить его, Мануэль зажал нож в кулаке и завел руку назад. Его кулак пролетел рядом с моим боком и вонзил нож в живот человеку ровно над его джинсами. Мануэль нанес удар с такой силой, что я услышал, как рвется кожа. Человек взвыл под лентой, его ноги задергались. Мы практически держали его в воздухе. Мануэль вытащил нож на себя, как рыболов дергает удочку, чтобы подсечь рыбу. Кожа человека разорвалась еще на несколько дюймов, и лезвие замерло. Мануэль дернул нож еще. В брюшине открылась дыра, обнажилась плоть, мышцы и желтый жир вокруг внутренностей. Я отвернулся. Приглушенные звуки доносились из его черепа. Я был уверен, что клейкая лента сорвется с его рта в любое мгновение.