Домой приведет тебя дьявол

– Тут было много народа. Как они могли уместиться в этом треклятом «Субе́рбане»? А что это еще был за хер? Без кишок. У него там, где должны быть кишки, громадная дыра. Я видел… я видел, как этот чел умер, Хуанка! В какую задницу ты меня затащил?

– Успокойся, Би. Все кончено. Ты хорошо поработал. Я видел, ты положил двух или трех.

Брайан улыбнулся.

– Да, положил.

Он глубоко вздохнул и сунул пистолет за пояс сзади, потом посмотрел на свою ногу. Его джинсы были пропитаны кровью, но сам он был относительно ничего.

– Давайте вернемся в машину.

Назад мы шли медленно, мы с Хуанкой шли, держа перед собой пистолеты наготове. Так и сели в машину. Мы все тяжело дышали. Хуанка включил зажигание и фары.

– Ты что делаешь?

– No puede quedar vivo ni un pinche cabrо́n[321].

Хуанка схватил свой телефон, позвонил, нажимая одновременно на педаль газа. Телефон звонил и звонил. Никто не отвечал.

Он отключился.

Потом Хуанка развернул пикап и подъехал к «Субе́рбану». Мы остановились в пятнадцати футах от него. Он оставил включенными фары и двигатель.

Глава 33

На земле вокруг нас валялись трупы. Страх подгонял мою кровь. Один из них все еще может быть живым. Держится, может быть, из последних сил, чтобы пустить в кого-нибудь из нас пулю, прежде чем испустить последнее дыхание. Я не хотел делать то, что нужно было делать теперь.

Хуанка откашлялся и посмотрел на меня. То, как он заглядывал в мои глаза, имело множество смыслов, а я даже не мог начать их расшифровку.

– Мужики, вы не могли бы принести сюда те две коробки из кузова, пока я буду отправлять эсэмэску? Мне нужно срочно проверить кое-что.

– Конечно, – сказал Брайан. – Что угодно, если оно ускорит наш отъезд отсюда.

Я услышал, как он открыл свою дверь, и инстинктивно открыл свою.

Вот оно. Размышления остались позади. Смерть вот-вот снова должна была появиться здесь. La Huesuda. Черт подери!

Я выкинул ноги наружу, ступил на сухую землю пустыни.

Брайан был уже почти у заднего борта пикапа. Он немного прихрамывал, не спешил. Я чувствовал, как паника просачивается в мои вены, грозит парализовать мои мышцы, обездвижить меня. Я сосредоточился.

Достань пистолет.

Прицелься.

Выстрели.

Останься живым.

Это Брайан научил меня обращаться с пистолетом. Его слова и действия неизменно возвращались ко мне каждый раз, когда я брал в руки оружие.

Я вспомнил, как Брайан у меня дома выхватил из моих рук пистолет, который сам мне и дал только что. Он отвел ствол в сторону и показал мне предохранитель, о котором рассказывал, показал, как нужно действовать большим пальцем, чтобы снять пистолет с предохранителя.

Двумя руками.

И не поворачивая набок, как идиоты в кино.

И бога ради, не забывай про этот долбаный предохранитель. А потом избавься от пистолета.

Убей, или убьют тебя.

Убей, или убьют тебя. Самое легкое решение на все времена.

Убей, или убьют тебя. Мантра. Мольба.

Я об этом и не думал, молитва шепотом срывалась с моих губ, я просил прощения, просил защиты, просил о сильной руке, которая остановит смерть, о сильном пальце, который изменит мир навсегда за долю секунды.

Padre nuestro, que estás en el Cielo…

– Эй, Марио, ты мне тут поможешь?

… santificado sea…

– Сейчас, секундочку.

…tu nombre; venga a nosotros tu reino…

Я завел руку за спину и достал пистолет.

…hágase tu voluntad así en la tierra como en el cielo…

Мой большой палец правой руки нащупал предохранитель, щелкнул им. Мой указательный палец лег на спусковой крючок.

…danos hoy nuestro pan de cada día y perdona nuestras ofensas…

Я обошел машину. Брайан запускал руку под пояс своих шортов. Он держал свой пистолет там, потому что, как он говорил, не нравится ему чувствовать кобуру или металл на своем теле ниже спины.

…así como tambiе́n…

Я поднял пистолет. Брайан продолжал возиться со своими шортами.

…nosotros perdonamos…[322]

Брайан посмотрел на меня.

Глава 34

Отзвук выстрела – скорбный звук, исходящий из разверстого рта некоего божества, длящийся долго крик, извещающий о конце чьей-то жизни.

Только что Брайан стоял здесь, голова его была цела, его будущее было неким неизвестным, включавшим Стефани, ребенка, может быть, завязку и кучу денег. Секунду спустя он лежал на земле, его затылок был вышиблен пулей, а изнутри проливались жизненные соки Брайана, предавая его воспоминания земле.

Я посмотрел в темноте на его тело.

Я его убил, но сам остался живым.

Я не знаю, откуда в нас это желание – продолжать жизнь, что заставляет нас отчаянно цепляться за что угодно, лишь бы пробыть на этой земле чуточку дольше, несмотря на боль, которая сопутствует этому, но я все же знаю, что в основе этого нашего желания лежит себялюбие, что бы это слово ни значило. Себялюбие есть черное, опасное сердце этого желания.