Домой, во Тьму

Стараясь ступать тише, Николас пошел наверх.

Дверь в часовню оказалась заперта, но какая чепуха эта дверь! Не то что там, внизу, массивные, неприступные бревенчатые двери, похожие больше на замковые ворота. Простая деревянная дверь: тонкие планки, стянутые медными ремнями. И серебряный крест, прибитый наверху.

Николас ударил ногой, вышибив несколько планок сразу. Вытащил завязшую было в дыре ногу, просунул туда руку, нашаривая изнутри засов.

Удар!

Кисть Николаса пронзила сильная – до онемения – боль. Он выругался сквозь зубы, и в тот момент его пальцы нащупали засов.

Второй удар пришелся уже по пальцам.

Дьявольщина, кто же там?..

Николас откинул засов, одновременно наваливаясь плечом на дверь. Ее пытались удержать, но он почти не почувствовал сопротивления.

Дверь распахнулась, и Николас вошел в часовню, держа наготове меч.

ГЛАВА 3

Огромное изображение Святоборца, грозно нахмуренного, объятого алым пламенем, – первое, что увидел Ключник.

И Святоборец увидел Ключника. По крайней мере, Ключнику так показалось. Это ощущение было настолько пугающим, что он на несколько секунд оторопел. И едва успел прянуть в сторону, спасаясь от большого каменного креста, пролетевшего на расстоянии ладони от его головы.

Отец Матей, увлекаемый тяжестью креста, пробежал несколько торопливых шагов и упал. Тут же поднялся, красный, задыхающийся; мокрая от пота седая борода липла к его шее.

«Как ему достало силы своротить крест с гробницы Герлемона? – подумал Николас, наблюдая за тем, как Матей, весь трясущийся от напряжения, снова поднимает свое оружие. – Вернее, как ему достало дерзости?»

Священник, держа крест на головой, двинулся на Ключника.

От этого выпада Николас не стал уклоняться. Он скользнул вперед, опережая Матея, и толкнул его рукоятью меча в грудь.

Крест грохнулся на пол, разлетелся осколками, покрыв сетью трещин голубую мраморную плиту.

– Не надо… – простонал священник, ворочаясь на полу, пытаясь встать. – Прошу тебя… Не надо…

Не сводя с него глаз, Николас уронил меч и потянул ремни, крепящие за спиной тяжелый кожаный мешок. Опустил мешок себе под ноги, единым рывком сорвал шнурки с горловины. Четырехугольное оконечье Ключа сине-черным сверкнуло в нутре мешка.

– Зачем ты это делаешь?..

– Уходи, святой отец, – проговорил Николас и внезапно вспомнил, что эта фраза была первой, произнесенной им вслух за долгое-долгое время. – Уходи, я не хочу убивать тебя.

– Ты сам понимаешь, что слова твои лживы! Зачем ты это делаешь? Зачем? Зачем? Зачем?

Николас усмехнулся. Он говорил, освобождая Ключ от кожаных пут:

– Представь себе, святой отец, что ты проснулся однажды в чужом мире. Существа, населяющие его, боятся тебя и потому враждебны. А ты совсем один, беззащитный и слабый… Тебе приходилось гореть на костре, святой отец?!

Матей смотрел на него расширенными от ужаса глазами.

– Они все предусмотрели… – прошептал он. – Все предусмотрели…

Ключник отвернулся от него. Пробежал взглядом по стенам часовни и, перешагнув через Ключ, двинулся к гробнице.

– Нет! – воскликнул священник. Вскарабкался на корточки, поднялся и повторил: – Нет!

Ключник положил руки на край гранитной плиты, упер ноги в пол. Лицо его налилось кровью, но плита не сдвинулась ни на палец. Зато мраморные плиты под подошвами сапог Ключника вздыбились острыми осколками, поползли, обнажая серый камень. И вся гробница– целиком – дрогнула. Со страшным скрежетом тронулась с места. И остановилась.

Ключник схватил ртом воздух. Куртка на его локтях и спине лопнула, из прорех выросли костяные клинки.

– Господи! – с надрывом закричал отец Матей, схватился за грудь и закашлялся. – Яви чудо, Господи… – выкашливал Матей. – Яви, Господи…

– Николас!

Ключник обернулся.

На пороге часовни стоял Янас. Топорик в его руке был занесен для броска.

– Не успеешь, – сказал Ключник. – Не успеешь, Нико… Янас. Я быстрее тебя. И сильнее. Уходи, пока не поздно. И возьми с собой святого отца.

Рука мальчика вздрогнула, но не опустилась.

– Помнишь, что ты обещал? – спросил он вдруг. – Когда все закончится, мы останемся вместе. Я не думал, что эльвары нарушают данное слово.

– Я помню, – сказал Николас. – Я выполню свое обещание. Я вернусь за тобой. Когда все закончится, я вернусь за тобой. А сейчас уходи. Как можно дальше. Скоро здесь будет очень опасно.

– Да, я знаю это. Я видел, что стало с Лакнией. Я вижу, что происходит здесь. И это только начало. Я теперь ясно понимаю, что произойдет, когда ты откроешь Врата. Я здесь зачем, чтобы ты этого не сделал. Уходи сам! Я не хочу тебя убивать!

Янас неожиданно всхлипнул. Но он не опускал топорика.

– Почему – ты? Почему именно ты – Ключник, а не кто-нибудь другой?

Николас скрипнул зубами. Прореха разорвала надвое днище его ладьи. Ладья неотвратимо погружалась в черную воду. Он не мог понять: говорит мальчик искренне или всего лишь пытается остановить его. А он сам?! Он на самом деле верил, что вернется за ним?

Да, черт возьми, да! Верил! Но и знал, что от него теперь мало что зависит.

Надо было спешить, но, чтобы вернуться к прерванной работе, следует повернуться к мальчику спиной.