Домовой

– Олег Ильич, если вам больше нечего сказать, уходите. И ваши подарки нам не

нужны, забирайте их все и уходите. Только кролика я вам не верну – он порвался, и

мне пришлось его выбросить.

– Я же говорю, жестокая ты! – Олег Ильич заколыхал подбородком. – Ну давайте,

что ли, хоть чаю выпьем и поболтаем на дорожку?

– Мы не хотим чай, – девочка была непреклонна. – И нам не о чем с вами болтать.

– А я выпью! Командир, будь другом, сделай-ка мне чайку, – мужчина подмигнул

Мише. – По дружбе.

Ничего не ответив, брат посмотрел на сестру жалкими, как у продрогшего щенка,

глазами.

– Не делай, Миша. Я сказала, нам не о чем с вами болтать.

– Пфф, ну ладно, я сам сделаю, – Олег Ильич пошёл на кухню.

– Вы что, не слышали, что я сказала? Уходите.

– Ага! – в гостиную влетел издевательский смешок. – Уже завариваю! Скоро!

– Миша, сходи к себе, принеси робота.

– А если он не уйдёт?

– Уйдёт.

56

Мальчик побрёл к себе, а Лиза осталась дожидаться Олега Ильича.

– Зря ты отказалась! – мужчина с кружкой вошёл в гостиную и с шумом втянул в

себя дымящуюся жидкость. – Чаёк отменный!

– Олег Ильич, хочу вас спросить: зачем вы решили поссорить меня с братом? Чтобы

было легче прогнуть нас по одному?

– Что ты такое говоришь? И что это вообще за слово такое – прогнуть? Я не хочу

вас прогибать, я хочу, чтобы мы подружились.

– Мы не подружимся, никогда. Уходите. Вы проиграли и должны уйти, навсегда.

– Ничего себе как громко, никогда, навсегда. Да ну ладно тебе! Ты же взрослый

человек и должна понимать, что все эти игры – детский сад, да и только.

– Не только. Вы что же, не собираетесь уходить?

– А если и так, то что?

– Мне придётся вас выгнать.

– Как же ты это сделаешь, жестокая моя?

Вернулся мальчик, положил робота на диван и сел в сторонке.

– Миша, иди к себе, – попросила Лиза.

– Зачем? – спросил брат.

– Так надо. Иди и не выходи, пока я тебя не позову. И Генерала возьми с собой.

Смотри, чтобы он не убежал.

Миша опять ушёл, подхватив кота под мышку, а Лиза сходила на кухню и вернулась в

гостиную со столовой ложкой. Мужчина хозяином развалился на диване и

похлёбывал чай как ни в чём не бывало.

– Олег Ильич, вы верите в домовых?

– Чего?

– В домовых вы верите?

– Как бы тебе получше сказать. . Сложный вопрос. Сам я не сталкивался, но вот

покойная бабка моей бывшей жены. .

– Значит, верите. Хорошо. Сейчас я вас с одним познакомлю.

Лиза подошла к стене и стала выстукивать ложкой страшную мелодию – так же, как

она напевала, так же, как стучал домовой. Но звук получался низкий и мягкий —

57

звон серебра утопал в штукатурке. Девочка осмотрелась, ища что-нибудь получше, и

направилась к камину. От его металлического бока звон исходил отличный —

громкий и сочный. Теперь мелодия слышалась на весь дом. По крайней мере, на дом

домового – точно.

– Ты что там делаешь? – Олег Ильич скривил рот, не то улыбнувшись, не то

поморщившись, не то всё сразу. – Ты ненормальная?

Не обращая на него внимания, Лиза продолжала стучать, но ничего не происходило.

– Давай же, приди. Ты пришёл в прошлый раз. Ты наш домовой, и ты должен нам

помочь. Ну где же ты, слышишь? Я приказываю тебе, появись.

Но, как девочка ни старалась, домовой был глух и, главное, совершенно нем.

– Дурак, – Лиза пнула камин и отошла от него.

– Ты точно ненормальная, – Олег Ильич покрутил пальцем у виска. – Думаю, без

психиатра тут не разобраться. Придётся всё рассказать твоей маме, и мы тебя. .

Вдруг мужчина подпрыгнул на диване, а Лиза вздрогнула и повернулась к камину, в

который кто-то с силой постучался. Не кто-то, а домовой – он пришёл!

Стук энергичной дробью прокатился по комнате и растворился в гробовой тишине.

Секунд пять ничего не происходило, а потом камин зазвенел знакомой мелодией:

тум-турум-турурум, тум-турум-туруру-у-ум. Когда последний долгий звук сошёл на

нет, домовой выдержал короткую паузу и начал по новой.

– Это. . это какая-то шутка? – бледный Олег Ильич поставил кружку на пол и встал.

– Если вы решили меня запугать, то знайте: не получится.

Тут домовой яростно забарабанил, и камин загромыхал на весь дом. Теперь точно —

не только на дом домового.

– Мама, – мужчина опять сел на диван, трясущимися руками взял коробку с

конструктором и закрылся ею, как щитом.

– Олег Ильич, уходите и больше не приходите, или вам же будет хуже, – сказала

Лиза, вжавшись в стену. – Это не шутка, это домовой. Настоящий домовой.

Тут по комнате кто-то протопал невидимыми ножками и затихарился. Вдруг кресло

в углу со скрипом повернулось к людям, словно бы приглашая их сесть. Ни Лиза, ни

Олег Ильич даже не шелохнулись, и оба таращили глаза от страха. Как будто осознав,

что они не хотят идти навстречу, кресло гневно затряслось и застучало ножками об

пол.

– Мама.

– Мама вам не поможет. Олег Ильич, идите отсюда, пока ещё не поздно.

58

– Я не могу, у меня отнялись ноги, – и тут мужчина заскулил, как несчастный пёс,

которому рельсами защемило лапу. – Ты водишься с нечистой силой, ты ведьма.

– Я ни при чём, это домовой.

– Ты врёшь, это ты заколдовала мои ноги. Прошу тебя, расколдуй. Я пошутил про

ненормальную, беру свои слова назад. Расколдуй, я уйду, и больше ты меня никогда

не увидишь, обещаю.