Домовой

И на этом может не кончиться.

– Чего же он хочет?

– Не знаю, я с домовыми говорить не умею. Может, ему тут просто не нравится, и

так он намекает, что хочет назад.

– А может, это мы ему не нравимся?

– Если б было так, он бы нападал на нас и в старой квартире.

– Ну да. . Но мама не согласится переехать назад.

– Америку открыл, Колумб. Я знаю, что не согласится.

– Что же нам делать?

– Есть одна идея, попробуем его задобрить.

61

– Это как?

– Положим угощений возле камина. Если он их примет, то хорошо.

– А если нет?

Девочка потёрла запястье, на котором саднила ранка от фарфорового жала.

– Потом решим, что делать. Сейчас будем думать, что примет. Чёрт, когда уже он там

угомонится?

– Привет! Как дела? Кайфуешь?

Обернувшись, Лиза увидела брекетовую улыбку и огненный хвост. Это Саша

взобралась на ограду и, свесив руки, изучала глазами двор. На фоне её загорелой

кожи они прямо светились любопытством.

– Ой, привет, – Лиза поднялась со скамейки. – Я думала, мы больше не увидимся.

– Я тоже, пока лезла на этот забор, – Саша прислушалась, глядя на дом. – У вас

домовой, что ли, завёлся?

– Э-э-э, да нет. Это мы фильм смотрели, лень идти выключать.

– Что за кинцо?

– Про войну какое-то.

– Круто, люблю про войну.

– А я не очень. Может, прогуляемся?

– Жду у калитки.

Саша нырнула обратно за ограду, а Лиза повернулась к брату. Он держал Генерала на

коленках и с напускным интересом что-то разглядывал на его мурчащем брюхе.

– Ты бросаешь меня?

– Нет. Уведу её подальше, чтобы она ничего не заподозрила. Ты посидишь тут без

меня?

– Можно подумать, я могу посидеть где-то ещё.

– Хорошо. Один домой не ходи. И смотри, чтоб Генерал не убежал.

– Ну да. .

Лиза и Саша шли по улице, погружённой в будничную тишину, а ещё – на самое дно

полуденного зноя. Двигаться было жарко, липко да и лень. Лизе хотелось сейчас же

очутиться на каком-нибудь совсем другом дне – скажем, голубого бассейна или хотя

62

бы прохладной ванны с мятной пеной. А вот Саше, похоже, жара ничуть не

досаждала. Она без устали прыгала туда-сюда по тротуару и стучала кроссовком по

футбольному мячу, подбрасывая его в воздух и не давая упасть.

– Любишь футбол?

– Ага, сейчас тренируюсь, а по выходным играю с пацанами и даю им прикурить.

Хочешь – подгребай тоже. Я там одна такая, вдвоём мы их вообще порвём.

– Нет уж, спасибо, я не очень-то дружу со всякими там физкультурами.

– А что любишь? Чем увлекаешься?

– Книжки читаю, в интернете болтаюсь и всякое такое.

– Значит, домашняя девочка?

– Можно сказать и так. А что, ты не любишь таких?

– Я всяких люблю.

– Кроме самых маленьких.

– Я их не люблю и не не люблю, я на них забиваю. От них ничего, кроме соплей и

криков, нет. Чего с ними связываться?

– Это да, но когда у тебя мелкий брат, как-то не позабиваешь.

– Почему? Моему сеструнделю пять, и я забиваю.

– Мне нравится твой взгляд на жизнь, ты такая пофигистка.

– Я не пофигистка, а просто трачу себя только на то, что меня прикалывает.

Саша поставила ногу на мяч и достала мятую пачку синего Винстона.

– Хочешь курнуть?

– Спасибо, не курю.

– Я тоже, – Саша чиркнула зажигалкой и дохнула вонючим облаком. – Так,

балуюсь. Попробуй.

– Что-то не хочется, – Лиза с опаской огляделась по сторонам.

– Забей. Сейчас все на работе, тут безопасно, как на кладбище.

– Нет, мама может в любой момент вернуться. Знаешь, я лучше пойду домой, у меня

там брат один остался.

– Подумаешь, побудет один, не загнётся.

63

– Всё-таки я пойду.

– Но мы ещё увидимся?

– Обязательно.

Окунувшись в прохладную тень беседки, Лиза с удовольствием опустилась на

скамейку. Миша не дождался её и уснул, сложив руки на перилах. Генерал сидел

рядом и тоже дремал.

Девочка предусмотрительно забрала кота, а затем щёлкнула брата по всклокоченной

макушке. Мальчик как ошпаренный вскочил на ноги и выпучил безумные глаза.

– А?! Что?! Он здесь?!

– Нет его тут. И там он вроде затих.

– Ты вернулась, – брат снова упал на скамейку.

– Я никуда и не уходила, тебе приснилось, – улыбнулась сестра. – Ладно, пошли

назад.

– А если. .

– Если что, вернёмся.

***

Домовой и правда угомонился, но это мало радовало – внутри дом походил на поле

после страшного побоища. В комнатах стояла мёртвая тишина. Повсюду валялись

разбитые щиты, то есть тарелки; погнутые мечи и дубинки, то есть вилки с

ложками; и части осадной техники, то есть конструкторов. А ещё пол в гостиной был

усыпан осколками оборонительной башни – ящика из-под бутылок. Казалось, его

разметало в клочки сильнейшим взрывом.

Не разуваясь, Лиза прошла на кухню, и Миша, не отпуская Генерала, – за ней. Новые

тарелки все до единой были переколоты. Зато старые кружки, как и предположила

девочка, остались целёхонькие. Ящик, в котором хранились новые ложки и вилки,

оказался совершенно пуст. Его содержимое теперь было разбросано по всему дому,

безнадёжно искорёженное. А вот ножи, которые они захватили с собой из прежней

квартиры, блестели в подставке нетронутые.

– Ну и погром, – Миша почесал за ухом. – Тут как будто война прошла.

– Война и прошла. И знаешь что? Хорошо, что мама не купила новые ножи. А то

война прошла бы по нам. Так прошла, что мы бы потом не встали.