Домовой

– Говорю же, это домовой. Вы сами можете идти – идите. Давайте я вам помогу.

Лиза кое-как отлепилась от стены и взяла Олега Ильича за обмякшую руку. Она

потянула изо всей силы, но ничего не вышло – мужчина был слишком тяжёл и,

главное, чрезвычайно напуган. Вдруг кресло замерло и грохот оборвался.

– Всё? Всё прошло, я могу идти?

– Можете. Идите.

– Я боюсь, – пропищал Олег Ильич совсем как ребёнок. – Если я встану, оно на

меня поедет.

– Да идите вы, трус, – крикнула Лиза ему в лицо. – Идите, пока. .

Такого девочка ещё не видала, прямо на её глазах коробка с конструктором сползла с

дивана, зависла в воздухе – на высоте где-то полметра – и стала вертеться то так,

то этак. Лиза подумала, что домовой – а он был настоящий коротышка! – изучает

конструктор, держа его в своих невидимых руках. Вдруг раздался страшный треск,

коробку разорвало посередине, и обе её половинки швырнуло в людей.

Олег Ильич вскочил с дивана, вмиг обретя способность ходить, и вцепился в свою

сумку. Не успел он сделать и шага, как треснула вторая коробка, вслед за нею третья,

и их пёстрое содержимое тоже полетело в людей. Туда же отправился заводной

робот, которому перед этим снесло голову и вырвало ноги. Когда дело дошло до

чехла для ноутбука, мужчина уже был в прихожей и торопливо обувался.

– Ну знаете ли! Я всякое видал, но такое. .

– Идите, Олег Ильич, быстрее идите.

Мужчина взялся за ручку двери и повернулся к Лизе:

– Ненормальная!!

Гаркнув это, он глянул куда-то девочке за спину, выкатил глаза и нагнулся. Над его

головой просвистело блюдо, которое он подарил маме на новоселье, ударилось в

дверь и разлетелось вдребезги. Олег Ильич выбежал наружу и засверкал пятками по

стриженой траве. Борясь с желанием последовать его примеру, Лиза заперла дверь и

вернулась в гостиную.

– Он ушёл. Ты прогнал его. Ты победил. Успокойся.

59

Кажется, домовой в самом деле успокоился – вокруг не слышалось ни одного

подозрительного звука, вообще ничего, только хрустела пластмасса под ногами

девочки. И тут на кухне что-то с грохотом посыпалось на пол. Лиза ошиблась, чёрта с

два он успокоился – и теперь бьёт столовую посуду.

Она осторожно заглянула на кухню и – в самый последний момент увернулась от

тарелки, которая едва не угодила ей в плечо. Тарелка разбилась о дверной косяк, и

один из осколков ужалил девочку в запястье. В это время невидимый гадёныш

достал из шкафа ещё две тарелки и широко размахнулся, чтобы тоже запустить их в

Лизу. Она решила больше не проверять себя на ловкость и припустила бегом, но не

на улицу, а наверх – за братом.

***

Она нашла Мишу под его кроватью. Он лежал, забившись в угол, и бледными

ладошками прижимал к себе Генерала. Кот поджал уши и даже не пытался

вырваться, напуганный шумом не меньше, чем мальчик.

– Вылезай оттуда.

– Он уже ушёл?

– Нет. . Кто?

– Вонючка.

– Ушёл. Домовой – нет.

– Значит, нам больше можно его не бояться?

– Не знаю. Сейчас надо бежать, он ещё не успокоился.

– Я боюсь.

– Не бойся. . Да вылезай ты.

Взяв Мишу за руку, Лиза выбежала из комнаты и – тут же впрыгнула обратно. Через

дверной проём было видно, как в коридоре, со свистом рассекая воздух, мелькали

вилки и ложки. Пролетая мимо спальни брата, они стукались о стену и с звонким

грохотом падали на пол.

Когда обстрел кончился, девочка выдохнула и понеслась по коридору, увлекая за

собой брата с котом под мышкой. Но она опять ошиблась, обстрел не кончился – и

снова в них полетело столовое серебро. На сей раз Лиза решила не возвращаться, так

как до выхода осталось совсем чуть-чуть. Оказавшись в прихожей, дети не стали

тратить время на обувание, похватали кеды и босиком выскочили на улицу.

Лиза сидела в беседке, уронив руки на перила, и глядела на дом, который потихоньку

начинала ненавидеть. Миша застыл в точно такой же позе и сегодня не проявлял к

ягодам решительно никакого интереса. Генерал тоже был тут, устроился рядом на

60

скамейке и смотрел печальными глазами на воробьёв, суетящихся в яблоневой

листве.

Наверное, он размышлял о разных несправедливостях, коих на этом свете столько,

что и не перечесть. Взять хотя бы такую – воробьи не яблоки, и если дерево

тряхнуть, вряд ли они сами посыплются тебе в рот. Что поделаешь, игра есть игра, а

жизнь есть жизнь.

Генерал с пониманием вздохнул и свернулся на скамейке пушистым клубком. Теперь

все трое в своих позах и взглядах походили друг на друга, как три капли слезы.

Трудно было сказать, сколько времени прошло – полчаса, час или вечность, но

грохот бьющейся посуды доносился из дома до сих пор.

– Как думаешь, он последний раз бесится? – спросил Миша.

– Не знаю, – Лиза устало потёрла глаза. – Теперь не знаю.

– Но ты же обещала. .

– Я ничего не обещала, а предполагала. Теперь я предполагаю другое.

– Что?

– Дело не в вонючке, дело в нас. Вернее, в нашем новом доме.

– Почему?

– Домовой кидался не только в вонючку, но и в меня. Это раз. Он поломал вещи не

только вонючки, но и наши. Это два. Он поломал только новые вещи, которые у нас

появились в этом доме, а вещи из старой квартиры, кажется, он только трясёт. Лично

я не видела, чтобы их он тоже ломал. Это третье. Наверное, он хочет чего-то другого.