Домовой

Погасив свет, Лиза поудобней устроилась на диване, обняла кота и уставилась на

пирог. Ей не очень-то хотелось спать в гостиной – особенно после того, что

случилось днём. Но она подумала, что если уйдёт к себе, домовой может расценить

это как трусость или даже очередную подлость – подложила что-то и сбежала.

Пусть всё будет по-честному и открыто. Пусть будет как будет. Она закрыла глаза,

потёрлась щекой о мягкую шубу Генерала и вскоре заснула.

102

Её разбудил какой-то шорох – похоже, домовой всё-таки пришёл за угощением.

Вдруг она сообразила, что кота рядом нет. Она открыла глаза и в бледном свете луны

увидела, что пирог действительно исчез – осталась лишь пустая тарелка.

Тем временем в открытом камине кто-то копошился и чавкал. Сначала Лиза

подумала, что это домовой, но присмотрелась и поняла: Генерал.

– Ты что там ешь?

Тут она заметила на полу пустую пачку кошачьего корма. Не понимая, что

происходит, она попыталась встать, но не смогла. Как только она делала малейшее

движение, в её кожу впивалось что-то тонкое и тугое. Леска! Пока она спала, домовой

обмотал леской всё её тело вместе с диваном, так что теперь невозможно было

пошевелить ни туловищем, ни рукой, ни ногой.

– Генерал. Генерал. Иди сюда. Иди ко мне, Генераша.

Но кот не шёл и продолжал сладко чавкать. Вдруг дверца камина закрылась, и

задвижка защёлкнулась – Генерал оказался в ловушке. Почуяв это, он сразу же

забыл про еду и стал жалобно скрестись в прозрачную дверцу.

– Нет. Не трогай его. Не делай этого. Не надо.

Но тот, к кому Лиза обращалась, был глух. Ручка регулировки жара повернулась до

отказа, и газ зашипел, как змея, наполняя смертельным ядом каминное брюхо.

Щёлкнула пьезозажигалка, и девочка дёрнулась, как будто её ударило током. К

счастью, огонь не загорелся, однако Генерал почувствовал, что беда вот-вот

случится, и закричал страшным голосом, похожим на человеческий:

– Мау. Ма-ау. Ма-а-ау.

Лиза хотела уже позвать на помощь, как вдруг дверь в мамину спальню открылась и

по полу зашлёпали босые ноги.

– Мама. Вот он. Он здесь. Вытащи Генерала. Быстрее.

Однако это была не мама, а Миша. Он остановился посреди комнаты, секунды две

соображал, что происходит, а затем бросился к камину. Но было уже поздно,

зажигалка опять щёлкнула – и на глазах у детей вспыхнул жуткий огонь. .

На их крики прибежала мама. Она хотела уже потушить камин, в котором ещё билось

изувеченное тельце, но не стала. Лиза догадалась почему – чтобы быстрее

прекратились мучения – и была благодарна за это. Миша, по счастью, ничего не

видел, потому что лежал на полу и рыдал, спрятав лицо в ладошках. Когда в камине

затихло, мама наконец погасила его, потом сходила за ножницами и освободила

дочь.

– Видишь, мама? Ты видишь, что он сделал? Ты не верила, а вот что он сделал, – по

щекам дочери катились горячие слёзы. – Видишь? Теперь ты видишь? Это он, – она

показала на леску, паутиной окутывающую диван. – Я, что ли, зажгла этот

долбанный огонь?

103

– Теперь вижу, – мама посмотрела на дымящийся камин, перевела взгляд на сына,

который оказался здесь раньше неё, и поджала губы. – Это он.

– Мама, мы же говорили тебе! – мальчик прижался к ней. – Давай уедем отсюда,

завтра, пожалуйста!

– Мы примем меры. Мы примем меры, – мама отстранилась от него. – Идите

спать, я сама тут уберу. Лиза, ты к себе, Миша, ты ко мне, – она открыла окно,

оперлась на подоконник и задёргала плечами в беззвучном плаче. – Идите. Идите,

идите, идите.

6.

Лиза проснулась рано, вставать не хотелось, и она всё утро пролежала, упёршись

тупым взглядом в пустую стену. Горький запах палёной шерсти до сих пор

чувствовался даже в её комнате. Похоже, он въелся намертво, только не совсем

понятно, во что именно – в стены дома или в её сознание.

Она кое-как встала, доплелась до окна и открыла створку. С улицы дунуло

дождливой сыростью и осенней прохладой. Точно – лету конец. Говорят, что

окончание старого означает начало нового. Ей казалось, что больше нет никаких ни

старого, ни нового. Остался лишь этот тошнотный запах в её чугунной голове.

Вдруг она заметила, что по двору, опуская воротник плаща, спешит какой-то человек.

Это ещё кто? Она толкнула ногой дверь в свою комнату, и та с унылым стоном

отползла в коридор. Странно, обычно в такой час мама уже на работе, а сегодня дома.

Лиза застыла серым привидением на лестнице.

– Здравствуй, Михей Евгенич, спасибо, что пришёл, – сказала мама усталым

голосом.

– Привет, дорогуша, – ответил ей бодрый баритон. – Да что ты, брось.

– У нас тут вчера такое произошло, – мама вздохнула. – Боюсь, теперь тебе

придётся посмотреть не одну, а обоих.

– Посмотрим всех, – резюмировал гость и чихнул. – Погода на улице что-то совсем

рассопливилась, и я, чувствую, тоже. Мятную конфетку хочешь?

– Нет, спасибо, мне сейчас не до конфет.

– А я проглочу. Уж лучше плохая профилактика, чем хорошенькое леченьице, хых.

– Да что же мы стоим, пойдём я налью тебе чаю и поговорим.

Взрослые заперлись на кухне и что-то долго обсуждали вполголоса. Как ни

старалась, Лиза не расслышала ничего кроме редких чихов гостя. Наконец за дверью