Домовой

стремительно и резко, как отработанные ступени ракеты – первая, вторая, третья.

Через пару мгновений весь пол был усыпан игрушками, а в воздухе кружились

бумажные картинки и игральные карты. Лиза закрыла собой перепуганного Мишу.

– Чего ты ещё надо, ублюдок? Ты нас не запугаешь, это наш дом, вали отсюда.

Однако у домового были другие планы. Он стал хватать первое, что попадалось под

его невидимую руку, и швырять в детей. Девочка отбивала игрушки ладонью, но в

какой-то момент промахнулась, и домовой угодил Мише прямо в голову. К счастью,

это оказался всего лишь небольшой катафот. Впрочем, мальчику хватило и этого, и

он ещё сильнее расплакался.

– Сволочь такая. Тебе я нужна, а не он. Не трогай его.

Тут в груде игрушек заворочалась гантель, и Лиза подумала, что им прямо сейчас

лучше исчезнуть, потому как этого снаряда хватит и брату, и ей. Она вместе с Мишей

вылетела в коридор и хотела уже броситься вон из дома, как вдруг у неё появилась

идея получше. Взяв в ванной мамино ручное зеркало, девочка вбежала на кухню и

щёлкнула кнопкой чайника, который – отлично! – был почти полный.

– Не любишь горячее, головёшка? Сейчас я тебе сделаю кипяточку.

Лиза спряталась за дверным косяком и через зеркало стала следить, не идёт ли за

ними домовой. Не идёт. . А жаль. Чайник засипел, заклокотал и щёлкнул кнопкой —

107

кипяток готов. Она повернулась и – чуть не выронила зеркало. У неё на глазах

чайник снялся с подставки, задрал носик и угрожающе поплыл на детей, сопя серым

паром.

Девочка схватила Мишу за руку и дала дёру – теперь им точно лучше убраться вон

из дома. В прихожей она сунула ногу в один кед, подняла глаза и поняла, что на

второй времени совсем нет, на куртку – тем более, а на одевание брата – ещё тем

более: чайник подплыл уже совсем близко.

Тогда она вместе с Мишей шмыгнула в нежилую часть дома, и дети, не сговариваясь,

прижались спинами к двери. Домовой отчаянно долбился с той стороны, косяки

скрипели и сыпали штукатуркой, но не тут-то было – сестра с братом успешно

сдерживали бешеный натиск врага. И вот чайник ударился о стену, а потом стало

тихо-тихо, как после бури. Или наоборот – перед?

Девочка направила зеркало себе на ноги и попятилась вглубь комнаты. Через щель

под дверью просачивалась та самая – чтоб ей засохнуть! – чёрная жижа. Она

широкой кляксой растеклась по полу, а затем стала превращаться в знакомую кочку.

Не дожидаясь следующих метаморфоз, дети спрятались за драным креслом,

оставшимся от прежних жильцов, и замерли в тревожном ожидании.

Лиза осторожно выставила дрожащее зеркало, чтобы разведать обстановку. И тут в

них полетели газетные комки, куски штукатурки, какие-то щепки и прочий мелкий

мусор – всё то немногое, что здесь валялось.

Девочка в мыслях похвалила себя за то, что пару дней назад заставила Мишу

принести отсюда пустой ящик из-под бутылок – иначе угроза брата надеть его

сестре на голову могла бы прямо сейчас претвориться в жизнь. Вернее, в обморок

или даже. . Она отогнала нелепые догадки, подобрала упавший рядом отсырелый

комок бумаги и бросила в домового.

– Да оставь ты нас в покое, урод.

И он в самом деле оставил – внезапно мусорный обстрел прекратился, и никаких

шажков не было слышно. В чём дело? Уродец задумал какую-то новую подлость?

Лиза поглядела в зеркало, ходящее ходуном в её бледной руке. Домовой стоял на

месте, точно гвоздями прибитый, и глядел куда-то мимо кресла неподвижными

глазами из-под опалённых бровей. Вдруг девочка услыхала в дальней комнате —

которая была ещё мрачнее, чем эта, – какой-то стук.

Тот, кто его производил, и привлёк внимание домового, точнее встряхнул его

подгорелую душонку до самых её мутных глубин, из-за чего поганец даже напрочь

забыл про детей. Но Лизу сейчас волновало совсем другое – тот, кто стучал в

темноте, направлялся прямо сюда.

Весь дрожа от страха, Миша прижался к сестре, и она закрыла его собой. И вот в

тёмном проходе показалась палка. Она и производила этот стук, прыгая по полу,

словно живая.

108

Рука девочки как-то сама собой направила на неё зеркало, и дети увидали

крохотного старика в изодранных рубахе и штанах. Его борода спускалась водопадом

до самых колен, а брови были распахнуты, как крылья чайки. Да и весь вид у него

был такой, словно он вышел из самой настоящей сказки, правда, совсем уж мрачной.

Он ковылял, опираясь на палку трясущейся рукой, и казалось, был не столько стар,

сколько болен – ладони, скулы, лысина, всё его тщедушное тело было изъедено

гноящимися язвами.

Старик остановился около детей, поглядел на них усталыми глазами и пошёл дальше

– к их домовому. Лиза и Миша прилипли к зеркалу: что-то дальше будет.

Едва старик приблизился, домовой шарахнулся от него, как от чумного, и прижался

спиной к стене. Незнакомец опять подошёл к нему и принялся разглядывать, словно

хозяин – дорогую вещицу, которая невесть откуда взялась в его доме. И тут

произошла ещё одна неожиданность – старик поднял палку и трахнул ею домового

по голове, как вещицу самую дешёвую, совершенно бесполезную и даже вредную.

Хотя незнакомец и выглядел немощным, силы в нём оказалось достаточно – в