Дон-Кихот

Санчо ведет вслед за клеткой Росинанта и Серого.

Санчо. Клянусь честью, или я тоже зачарован, или приближаемся мы к нашему родному селению.

21

Ворота знакомой усадьбы.

Послы принцессы входят во двор.

Воз въезжает следом за ними.

Санчо робко останавливается в воротах.

Распахивается дверь.

Экономка и племянница выбегают, плача и смеясь, из дома. Дон-Кихот вскакивает. Становится во весь рост в своей клетке. Бледнеет. Оглядывается в страхе, ничего не понимая, словно зверь в ловушке.

Дон-Кихот. Принцесса…

Экономка. Ах, ваша милость, ваша милость, никаких принцесс тут нет. Наше дело маленькое, стариковское. Пожалуйте домой, пожалуйте в постельку! Спаленка ваша протоплена, белье постелено чистое!

Племянница. Дядя, дядя, что вы глядите так, будто попали в плен? Это я, я – ваша родная племянница! Вы все жалеете чужих – пожалейте и меня, бедную сироту.

Экономка. Пожалуйте, пожалуйте сюда, мастер Николас, сеньор лиценциат, помогите!

Священник, уже без маски и без маскарадного плаща, и цирюльник, без бороды, открывают дверцы клетки, ведут рыцаря в дом под руки.

Когда они скрываются, Санчо шумно вздыхает.

Расседлывает Росинанта. Снимает с него узду. Ударяет слегка. И Росинант не спеша, степенно направляется в конюшню.

Снова вздыхает Санчо.

Садится верхом на Серого.

– Говорил я, надо спросить у них бумаги!

Уезжает восвояси.

А Дон-Кихот стоит посреди кухни, где весело пылает очаг, и близкие окружают его.

Экономка. Сеньор, сеньор! Посмотрите, на что вы стали похожи! Злоключения согнули вашу спину, а вы еще мечтаете выпрямить все на свете. Отдохните, сеньор! Мы вас вылечим! Мы никуда вас больше не отпустим.

Племянница. Дядя, скажите хоть одно словечко! Ведь у меня, бедной, никого больше нет на свете!

Дон-Кихот. Здравствуй, дитя мое. Я еще поговорю, поговорю с тобой! Я только зайду в свою библиотеку, почитаю, соберусь с мыслями.

Дон-Кихот поднимается по лестнице.

Все идут следом за ним.

И рыцарь останавливается пораженный.

Дверь в библиотеку исчезла.

Стена, сплошная стена, без малейшего признака некогда бывшего входа, преграждает путь рыцарю.

Он шарит по ней руками, словно слепой.

Поворачивается к друзьям.

Дон-Кихот. Это Фрестон?

Экономка. Он, ваша честь, кому же еще, он, безобразник. Прилетел, нашумел, надымил и унес всю вашу любимую комнату. И все книжки.

Дон-Кихот. Все…

Пошатнувшись, опускается он на пол.

Священник и цирюльник едва успевают подхватить его на руки.

22

Спальня Дон-Кихота.

Зимний день. Снег и дождь за окнами.

Рыцарь лежит в постели похудевший и побледневший, в ночном колпаке. Против него в кресле молодой, курносый и большеротый человек с живыми глазами.

Он пристально, по-докторски смотрит на Дон-Кихота.

– Вы узнаете меня?

Дон-Кихот. Как не узнать! Вы – Самсон Карраско, сын Бартоломео Карраско из нашего селения. Вы студент. Учитесь в Саламанке.

Карраско. Заодно поздравьте себя самого, сеньор! Если бы не я, вы хворали бы и по сей день. Я в бытность мою студентом интересовался всеми науками на свете. И приехал нашпигованный последними медицинскими открытиями, словно бараний окорок чесноком.

Дон-Кихот. И вы занялись моим лечением?

Карраско. По просьбе вашей племянницы, сеньор Кехано. Подумать только – эти неучи пускали вам кровь по нечетным числам, тогда как современная наука установила с точностью, что следует это делать только по четным! И вот вы здоровы, густота крови исчезла, а следовательно, и понятия здравы. Вы, конечно, никуда теперь не уедете из дому.

Дон-Кихот. Уеду, едва окрепну.

Карраско. Сеньор!