Дон Кихот. Часть 2

На эти слова Дон-Кихот отвечал весьма серьезно и горячо: – Добрая дуэнья, сдержите свои слезы или, лучше сказать, осушите их и не расточайте вздохов. Я беру на себя возмещение, подобающее вашей дочери, которая бы лучше сделала, если б не так легко верила обещаниям влюбленных, которые обыкновенно очень легко делаются и очень трудно выполняются. И так, с разрешения моего господина герцога, я сейчас же отправлюсь разыскивать этого извращенного малого, отыщу его, вызову и убью, в случае если он откажется сдержать свое слово; потому что первая обязанность моего призвания состоит в том, чтобы прощать смиренных и карать надменных, т. е. помогать несчастным и повергать в прах обидчиков.

– Вашей милости не зачем, – вмешался герцог, – разыскивать мошенника, на которого жалуется эта добрая дуэнья, и незачем спрашивать у меня позволения, чтоб делать ему вызов. Я считаю и признаю его вызванным и берусь сам передать ему вызов и заставить принять его, для того чтоб он сам явился в этот замок дать ответ, и я предоставлю как обоим полную свободу и безопасность действий, с соблюдением всех условий, которые должны быть соблюдаемы в таких случаях, и с оказанием справедливости каждому из вас, как подобает правителям, дающим место для поединков в пределах своих владений.

– С этой охранительной грамотой и с позволения вашего величия, – ответил Дон-Кихот, – я заранее предупреждаю, что отказываюсь на этот раз от привилегий дворянства и принижаюсь и приравниваюсь к простому происхождению обидчика, делаюсь равным ему и признаю его достойным драться со мной. И так, хотя его здесь и нет, я вызываю и призываю его в виду того, что он дурно поступил, обманув эту бедную девушку, которая была девственницей, а теперь по его вине перестала быть ею, и с тем, чтоб он сдержал данное ей слово сделаться ее законным супругом или чтоб умер на поединке.

И, сняв перчатку с одной из своих рук, он кинул ее на середину комнаты. Герцог поднял ее, повторяя, что от имени своего вассала принимает вызов и назначает поединок на шестой день, местом поединка площадку перед замком, а оружием то, что обыкновенно употребляют рыцари: копье, щит, кольчугу и все остальное, должным образом осмотренное секундантами, без обмана, подлога или какого-либо талисмана.

– Но прежде всего, – прибавил герцог, – нужно, чтоб эта добрая дуэнья и эта мнимая девственница передали право на свое дело господину Дон-Кихоту, а иначе ничего нельзя будет сделать, и вызов будет недействителен.

– Я передаю, – ответила дуэнья.

– И я тоже, – прибавила ее дочь, заплаканная, пристыженная и смущенная.

Когда заявления эти сделаны были в должной форме, обе просительницы в трауре удалились, а герцог стал думать о том, что следует предпринять в подобном случае. герцогиня отдала приказание, чтоб с дуэньей и ее дочерью отныне обращались, не как с ее служанками, а как с дамами искательницами приключений, явившимися к ней просить правосудия. Им дали отдельное помещение и стали прислуживать им, как чужестранцам, к великому изумлению остальных камеристок, недоумевавших, до чего дойдет наглое чудачество доньи Родригес и ее безрассудной дочери.

В это время, в довершение удовольствия хозяев и для доставления хорошего десерта после обеда в столовую вдруг явился паж, возивший письма и подарки Терезе Панса, жене губернатора Санчо Панса. Его приход чрезвычайно обрадовал герцога и герцогиню, жаждавших узнать, что с ним произошло во время его поездки. Они стали его тут же расспрашивать, но паж ответил, что не может рассказывать при такой публике и что в немногих словах всего не перескажешь, поэтому пусть их светлости оставят это дело до более интимного разговора, а пока они могут развлечься вот этими письмами, которые он им привез. И, вынув из-за пазухи два письма, он передал их герцогине. На одном из них был такой адрес: «Письмо к госпоже герцогине такой-то не знаю откуда», а на другом: «Моему мужу Санчо Панса, губернатору острова Баратарии, которому да пошлет Господь больше лет жизни, чем мне».

Горя нетерпением прочитать свое письмо, герцогиня сейчас же распечатала его и пробежала сначала про себя; потом, видя, что его можно читать вслух, так чтоб герцог я другие присутствующие могли его слышать, она прочитала следующее: