— Ступайте, братцы, — сказал Дон-Риберо солдатам, — вы не нужны здесь; я сам могу с ним управиться.
Солдаты ушли. Риберо велит старику следовать за ним.
— Куда? — говорит Бертрам. — Куда ведешь меня? Не в мой ли разграбленный дом, чтобы там умертвить меня? Нет! Я не пойду от праха моей дочери, здесь, подле нее, я хочу умереть; здесь умертви меня!
Добрый Риберо берет тело дочери и просит, умоляет старика идти с ним. Бертрам соглашается. Приходят в дом, Риберо снимает с него оковы.
— Старец, — говорит он Бертраму, — сердце мое говорит мне, что ты невинен; ты свободен!
Если ты говоришь правду, я прощаю; а если ругаешься мною — горе тебе!
Клянусь, ты свободен!
Бертрам бросился и прижал к груди своей Рибера.
— Благодарю тебя — благодарю от всего сердца, но за что, ты думаешь? Не за свободу, тобою мне дарованную, нет! но за то, что ты возвратил мне прах дочери моей. За то, что я еще раз могу прижать ее к своему сердцу! Смотри, — говорит он в исступлении, — смотри на уста ее, на ее улыбку; она благодарит тебя! Но извини, молодой человек, если эта благодарность для тебя мала!
Ах! она слишком велика; я ее чувствую, чувствую твою горячую слезу, капнувшую на щеку мою; но я еще прошу тебя о невеликой благодарности: изъясни мне загадку, заключающую в себе что-то важное, — изъясни мне сцену, недавно происходившую!
— О! эта благодарность слишком для меня велика! — сказал горестно Бертрам. — Но выслушай мои несчастия и благоговей пред ними.