Дон Педро

Китайцы повернули. И тут заградотряд из японцев стал стрелять им навстречу, а сзади щелкали снайперки.

– Отставить! – завопил Брехт. – Беречь патроны!

Стрельба из здания вокзала прекратилась, и теперь только вновь слышались крики японских офицеров и изредка совсем уж тихие пистолетные выстрелы. Это самураи в воздух палили. Китайцы остановились и стали падать на землю. Лежали молча, прикрыв голову руками, и вздрагивали от выстрелов японских люггеров. Брехт выглянул в разбитое окно, на офицерике медальки были. Если переживёт, то пополнит коллекцию. И меч ещё есть, этот на подарок Блюхеру в коллекцию. Продолжалось это представление не долго. Нашлись храбрецы, вскочили и вновь со своим «Ваньсуй» пригибаясь и спотыкаясь о рельсы, поспешили к зданию вокзала.

Тада-дах. Тада-дах. Тах. Всё, пулемёт высказался полностью. Иссяк у него запас красноречия. Вновь защёлкали Арисаки. Нет, не сдержать. Брехт вытащил одну лимонку, и когда к его окну приблизилось несколько вражеских солдат, выдернул кольцо и бросил в них. Эх, чуть раньше нужно было. Четыре секунды в таком бою это долго. Бабах. Это позади уже практически лезущих в окна солдат взорвалась граната. Брехт выдернул кольцо у второй и бросил в ноги очередным желающим залезть в окна. Его примеру последовало ещё несколько человек. Бах. Бах. Раздалось от разных окон.

Это переполнило чашу, и китайцы вновь бросились назад.

– Огонь по японским офицерам, – срывая горло, как мог громче закричал Брехт. И сам, подобрав карабин убитого диверсанта, стал выцеливать японцев.

Защёлкали выстрелы. Иван Яковлевич не видел, попадали ли остальные, но своего офицера он точно отучил рычать. Навсегда. Прострелил ему голову в районе центра Брока, отвечающего у человека за речь. Не читать ему больше хокку вслух про плачущих рыб.

Отбились. Иван Яковлевич устало опустился на пол, вроде бой-то длился всего пять, ну семь минут, а ощущение, словно вагон с цементом разгрузил. Так это ещё отходняк не начался, ещё продолжают адреналин в кровь надпочечники выбрасывать. Надо встать. Проверить, что с Еремеевым – старшиной, карабин, которого он подхватил. Склонился над рыжей головушкой. Нет. Не бьётся жилка на шее. Вспомнилось, как отправил его на губу за то, что тот пилотку поперёк надел и ходил, дурачился, честь отдавал. Пацан ещё. Всего двадцать два года. И вот нет. Потом письмо придётся писать родителям, что ваш сын пал смертью храбрых, освобождая наших советских людей, захваченных в плен проклятыми японскими милитаристами.

Ну, погодите, «желтолицые черти», вот, придёт полк, рассчитаемся за Ваську Еремеева. Теперь нужно обязательно дожить до прихода полка. Дождаться и отомстить, и не останавливаться в Маньчжурии, нужно и в Чжалайнор зайти отметиться.

– Светлов, доложите о потерях, – прохрипел Иван Яковлевич, чуть отдышавшись. Голос за эти два крика полностью сорвал.

– Двое убитых. Один ранен. Неудачно в правую руку. Не боец. Стрелять не сможет. – Прямо над ухом раздалось, и не заметил, как Иван Ефимович подошёл.

– Что японцы? – сам встать не решился. Ещё зашатает, какой пример подчинённым.

– Отошли. Больше сотни положили.

– Ты же видел сколько их. Ерунда для них сотня китайцев. Это они ещё сами не воевали. А у нас скоро патроны кончатся.

– Там, за окном, сотня человек, ну ладно, трупов, с винтовками и запасом патронов в подсумках. Если второй такой атаки не будет, то ночью вылезем и соберём. Славу богу у нас не Мосинки, а Арисаки.

– Ох, – Брехт всё же поднялся. – Дожить нужно до ночи.

Глава 4

Событие десятое

– А у меня знакомый скульптор жену высек!

– Из гранита?

– Какого гранита? Взял резку, да по заднице.

Иван Яковлевич отошёл от окна, ну как смог. Пол был занят. На нём лежали люди. Лежали, кто – обнявшись, кто – прикрывая собой детей, а кто и сам по себе, просто накрыв руками голову. В очередной раз заскрежетав зубами в сторону японо-китайцев, ну даже если он не доживёт, то Баграмян приказ выполнит и все эти два батальона уродов разрежет Браунингами на куски. А потом ещё несколько батальонов. Пока в Токио военный министр Японии не убедится, что СССР способно ответить на любую их провокацию и начинать войны с северными варварами не стоит. Есть южные варвары, ну, китайцы, филиппинцы всякие, с ними воевать безопаснее. Брехт же в отличие от Советского руководства точно знал, что японцы все эти провокации устраивают с одной целью, определить экспериментальным путём силу РККА. И только после Халхин-гола решат, что связываться с РККА не стоит, слишком дорого обходится. А в Кремле не понимая этого и, не понимая природу азиатов, пытаются на эти провокации не поддаваться. Ничему их поход Блюхера по Маньчжурии не научил. Когда он КВЖД освобождал в тридцатом году. Что японцы, что китайцы понимают только силу. И если ты по какой-то своей причине не отвечаешь на пощёчину, то значит ты слабый. А раз ты слабый, то тебя завалят пощёчинами, а потом и пинать начнут.