Don't cry mercy (СИ)

— Ага, — первое сказанное слово выходит резким скрипом. Он усмехается, сглатывает. Совершенно не переживая, что, возможно, его хриплые звуки останутся не понятыми, продолжает: — Своими зубами. Я помню.

Дерек хмыкает всё ещё частично лёжа на чужой постели. Его свободная рука поднимается в сторону тихо жужжащих аппаратов, и, снова закрывая глаза, Стайлз слышит как волчара увеличивает ему дозу обезболивающего/снотворного, чтобы он вырубился.

Он хоть и не видит лица Дерека, но отчего-то уверен, что тот недовольно хмурится. Ведь он всегда хмурится. На то он и Хмуро…

Дерек прикрывает глаза и, слыша, как чужое сердце замедляется, через некоторое время медленно уменьшает дозу лекарства назад. Уголки его губ слегка приподняты в грустной улыбке.

xxx

Стайлз кривится и дёргается. По телу проходят болезненные электро импульсы.

Он мотает головой из стороны в сторону, и ощущения меняются. В спину ударяет что-то хлёсткое и тонкое. Его выгибает и рот раскрывается, но не издаёт ни звука.

Он задыхается в собственной голове. Снова.

Звук, с которым гремит цепь, что тянется от ошейника к кольцу, впаянному в стену, отдаётся в ушах. Чей-то нежный голос шепчет, что он должен быть «послушным пёсиком», иначе… Наказание не заставляет себя долго ждать.

Он сжимается, старается не концентрироваться, чтобы было не так боль…

— Стайлз!

Резко, чётко и безапелляционно.

Он распахивает глаза и шумно, загнанно выдыхает. Поднимает голову и подтягивается на руках, садясь выше. Моргает, чтобы сменить картинку плавающей раздвоенной комнаты на нормальную.

— Лидс?.. — Стайлз потирает глаза руками и садится удобнее. Скрещивает ноги под покрывалом.

Вокруг него уже нет никаких приборов или капельниц. Это та же самая, обычная палата, и мальчишка, прислушавшись к себе, тоже чувствует себя по-обычному: выспавшимся и, будто здоровым.

У него ничего не болит, а руки и ноги слушаются его почти идеально. Даже пальцы не трясутся.

Лидия сидит в кресле у стены. Её руки сложены на коленях, рядом на столике валяется какой-то журнал. Стайлз мельком пробегает глазами по обычным светлым джинсам, блёклой кофте и останавливается на лице. Явные следы усталости, похоже, полностью не может скрыть ни опыт наложения макияжа, ни хорошая косметика. Девушка смотрит в ответ, и в её глазах что-то такое, отчего у него колет в груди.

— Лидия… — Он хмурится. Потирает шею, опустив глаза в пол в приступе лёгкого запоздалого стыда, и вдруг вспоминает свои видения. Резко напряжённо вскидывает голову. — Это же ты, да? Помогла мне выбраться…оттуда?.. — Лидия не отвечает. Стайлз понимает, что она всё ещё не произнесла ни звука, и хмурится сильнее. Невесело поджав губы, всё же говорит то, что крутится в голове: — Спасибо.

Она прикрывает глаза и обнимает себя руками. Вздыхает.

— Сейчас ты расскажешь мне всё. Без утаек, выдумок и лжи. — Её взгляд одновременно мягкий и пронзительный. Стайлз немного охладевает, становится серьёзным и кивает. — А потом я расскажу кое-что тебе, и мы решим, что будет дальше…

— Хорошо, только один вопрос… — Девушка кивает. — Я спал или…

— Да, после того обряда у Неметона, Лис был, скажем так, выловлен и помещён в специальную шкатулку… Ты уснул и пролежал в коме неделю, а затем, когда твоё состояние улучшилось, мы решили до твоего полного выздоровления разрешить докторам вводить тебе безопасные дозы снотворного. — она замолкает, хочет что-то добавить, но будто не может и борется с собой из-за этого… И всё-таки: — До конца августа осталось меньше двух недель.

Он понятливо обречённо кивает снова. Сцепляет руки в замок и, за неимением других вариантов, начинает говорить.

xxx

Если в начале его рассказа часы на стене показывали, хоть и не очень раннее, но утро, то сейчас солнце давным-давно ушло из зенита.

Один раз, уже почти в самом конце его монолога, к ним заглянула Мелисса. Подсев к его постели, измерила давление, пульс и температуру. Мягким, присущим только ей голосом говорила, что его выпишут сегодня, после трёх, потому что теперь его состояние полностью в норме благодаря лекарствам, капельницам и друидским травкам. Также говорила, что чуть позже даст ему рецепт на некоторые таблетки, ведь у него теперь проблем на чуток больше чем раньше…

Стайлз сначала был удивлён и напряжён. Он не знал как реагировать, как себя вести, хоть был и вежлив, и любезен, но потом… Когда мать его бывшего лучшего друга, в ответ на искреннее «Спасибо, миссис МакКолл», потрепала его по волосам, сказав «Всегда рада видеть тебя здоровым, Стайлз, обращайся», он окончательно расклеился.

Как только за женщиной закрылась дверь, он отвернулся к окну и прикрыл глаза.

— Ты… Такой же, как прежде, будто бы… — Лидия прикусила губу, раздумывая над чем-то важным и вздохнула. Всё стало так запутано… Ниточки связались в узелки, а они все, будто ослепли и потеряли возможности развязать их. — И всё же нет… Уже совсем другой.