Дон-Жуан

О, нежные, чувствительные трио!
О, песен итальянских благозвучие!
О, «Mamma mia!»[690] или «Amor mio!»[691],
И «Tanti palpiti»[692] при всяком случае,
«Lasciami»[693], и дрожащее «Addio»[694],
И, наконец, как верх благополучия, —
Романсик португальский «Тu chamas»[695]
(Слова, непостижимые для нас!).

46

Миледи пела мрачные баллады,
Туманной Каледонии[696] преданья,
Унылые, как рокот водопада,
И скорбные Ирландии рыданья,
Что за морем изгнанникам отрада,
Уже не ждущим с родиной свиданья.
Стихи и эпиграммы иногда
Миледи сочиняла без труда.

47

И не была чужда ее натуре
Простая краска синего чулка, —
То не был цвет возвышенной лазури[697],
Оттенок бирюзы и василька,
Что ныне принят так в литературе;
Она ценила ясность языка,
Считала Попа подлинным поэтом
И откровенно признавалась в этом.

48

Аврора Рэби по сравненью с ней
Была скромна и говорила мало;
Она невинной грацией своей
Шекспира героинь напоминала.
В стране фантазий, призраков и фей
Ее душа прелестная витала,
Высоких чувств и мыслей глубина
В ее очах была отражена.

49

Но грацией, достойной граций Греции,
Графиня Фиц-Фалк затмевала всех;
Как в небе легкомысленной Венеции,
В ее глазах сиял лукавый смех.
Но тонких яств отнюдь не портят специи —
Лукавство не считается за грех,
А чересчур безгрешная красавица
Нам, грешникам, гораздо меньше правится.

50

К романтике особого пристрастья
Не проявляла, кажется, она;
Героев демонических несчастья
И героинь печальных имена
В ней вызывали слабое участье;
Она была довольно холодна
К поэзии, однако признавала
Сонеты (к ней самой) и мадригалы.

51

Но я не знаю все-таки, ей-ей,
Что именно миледи побудило
Пропеть о том, что, как казалось ей,
Жуана волновало и томило;
Быть может, милой песенкой своей
Его развеселить она решила?
А может быть, — кто женщину поймет! —
В нем робость укрепить, наоборот?

52

Всего верней, она имела целью
Ему покой душевный возвратить.
Ни предаваться крайнему веселью,
Ни слишком ощутительно грустить
Не позволяет светское безделье;
Аристократу следует носить,
Как подобает возрасту и чину,
Притворства благовидную личину.

53

И точно — оживился мой герой
И принялся острить весьма охотно
О призраках, полночною порой
По комнатам гуляющих бесплотно
В тоске и жажде мести родовой, —
А юная графиня беззаботно
Расспрашивать хозяев принялась,
Откуда вера в чернеца взялась.

54

Никто не мог, конечно, проследить
Источники старинного преданья.
Иные полагали, может быть,
Что этот миф имеет основанья;
Но Дон-Жуан решился утаить
Чудесные свои переживанья
И на вопрос: «Смущал ли призрак вас?»
Едва ответил и не поднял глаз.

55