Дон-Жуан

Тут наступил ее свободы час:
Ведь матери Гайдэ давно не знала
И, проводив отца, могла сейчас
Располагать собою как желала.
Так женщины замужние у нас
Запретом не стесняются нимало
(О христианских странах говоря,
Где под замком не держат женщин зря).

176

Теперь ее дневные посещенья
И разговоры стали подлинней;
Он мог уже составить предложенье:
«Пойдемте погулять!» Немало дней
Он пролежал в пещере без движенья,
Как сломленный цветок, но рядом с ней
Он оживал и, вместе с ней гуляя,
Закаты созерцал, луну встречая.

177

А остров был безлюден и уныл:
Вверху — скалистый, а внизу — песчаный.
Его конвой утесов сторожил,
И лишь местами пристанью желанной
Он моряка усталого манил.
Прибой ревел упорный, непрестанный;
Лишь в летний длинный день, истомой пьян,
Как озеро был ясен океан.

178

И, окаймляя брег лишь легкой пеной
Шампанского, клубилась рябь волны.
Когда вином, души росой священной,
Бокалы ослепительно полны,
Что лучше этой влаги драгоценной?
Пускай твердят про трезвость болтуны, —
Пью за вино, за женщин, за веселье,
А проповедь послушаем с похмелья.

179

Разумный человек обычно пьет, —
Что в нашей жизни лучше опьяненья?
Всечасно упивается народ
Любовью, славой, золотом и ленью.
Без опьяненья жизни сладкий плод
Казался б просто кислым, без сомненья.
Так пей же всласть на жизненном пиру,
Чтоб голова болела поутру.

180

Затем, проснувшись, прикажи лакею
Подать холодной содовой воды.
Сам Ксеркс, великий царь, сию затею
Одобрил бы; ни южные плоды,
Ни ключ в пустыне не сравнится с нею:
Разгула, скуки, праздности следы
Смывает разом, как поток могучий,
Глоток воды прохладной и шипучей.

181

А берег — я ведь, помнится, писал
Про берег — он, что изредка бывало,
Как небеса, спокойно отдыхал:
Песок и даже волны — все дремало.
Лишь чайки крик молчанье нарушал,
Да плеск дельфина, да, дробясь о скалы,
Сердилось море, что ему невмочь
Ничтожную преграду превозмочь.

182

Красавица папашу проводила
И, ничьего надзора не страшась,
Теперь к Жуану чаще приходила,
А Зоя, беспрестанно суетясь,
Вставала с солнцем, воду приносила,
Ей заплетала косы и подчас
За это получать бывала рада
Поношенные шали и наряды.

183

Был тихий час, когда спокойно-алое
Садится солнце за грядою гор,
И вся земля, притихшая, усталая,
Молчит и ждет, вперяя в небо взор,
И полукругом дремлющие скалы и
Немого моря ласковый простор —
Все спит, и в небе розовом, широком
Одна звезда сияет светлым оком.

184