Дон Жуан. Правдивая история легендарного любовника

– Он? – изобразил удивление виконт. – Кто угодно, только не дон Жуан. Вы знаете, почему он выпросил у своего друга, короля Педро, назначение в это свадебное посольство?

– Почему же? – В голосе графини послышалось любопытство.

– Я буду с вами откровенен, – понизил голос Нарбонн. – У дона Жуана в Кастилии накопилось столько проблем любовного характера, что он просто решил сбежать. Хотя бы на время. Эти любовные коллизии сплелись в такой огромный и тугой узел, что наш гость утомился его распутывать. И в Париже он, представьте себе, отдыхает от бесчисленных кастильских поклонниц.

– Вот как? – задумчиво промолвила Диана.

– Именно, – подтвердил виконт. – Таким любовникам, как дон Жуан, время от времени просто необходима передышка. Честно говоря, я ему страшно завидую.

– Вы? Не верю. Вы стройный, красивый мужчина, а дон Жуан – уродливый коротышка. Еще этот шрам через всю щеку…

– Кастильские женщины весьма разборчивы, графиня, их очень непросто завоевать, – заметил Нарбонн. – А теперь вообразите, что вся женская половина Кастилии и Леона сладострастно дрожит при одном упоминании имени дона Жуана. Это имя тысячи женских уст шепчут во сне. И еще скажу вам по секрету… Его имя – это последнее слово, которое произносят отвергнутые им благородные дамы – за секунду до того, как принять яд. Только яд способен прекратить их сердечные муки.

– О Боже! – с ужасом и восхищением вскрикнула графиня.

– Вот уже несколько лет, как дон Жуан стал символом всех любовников Кастилии, – уверенно продолжил виконт Нарбоннский. – Даже простолюдины называют его именем знакомых ходоков…

– Ходоков? – перебила Диана де Ла Мот. – Как это понимать?

Виконт рассмеялся:

– В народе так именуют бабников. Так вот, бабников чернь Кастилии уже прозвала донжуанами, хотя вилланы и не знают, что это реально живущий человек.

– И что, в Париже у него до сих пор никого не было? – тихо спросила графиня.

– Уверяю вас, никого, – ответил виконт со всей убедительностью. – И не будет. Что, впрочем, большое благо для наших прелестниц.

– Почему же благо?

– Да потому, что, проведя ночь с доном Жуаном, никакая женщина уже не может желать другого мужчину. Эта ночь навсегда останется самым ярким мигом в ее жизни. Спросите кастильских женщин – они подтвердят вам мои слова.

Собеседники помолчали. Графине Диане стало казаться, что минувшей ночью, на реке, она испытала некие странные, доселе неизведанные чувства, которых на самом деле, разумеется, она вовсе не испытывала.

– Вас удивительно слушать, милый Нарбонн… Впрочем, мне кажется, я понимаю кастильских женщин. – Графиня вздохнула. – Дон Жуан… Его имя так романтично звучит! Что касается любви… Нет, радость любви такой мужчина внушить не может. Но пламя страсти… Страсть – да! Ее он может зажечь и раздуть! Этот мрачный, пронзительный взгляд… У меня мурашки пошли по коже, когда он смотрел на меня. Мне стоило некоторых усилий, чтобы казаться беспечной. А шрам… Должно быть, его так приятно целовать!

Снова возникла небольшая пауза.

– Скажите, виконт, – задумчиво произнесла графиня. – Я понимаю, что сейчас дону Жуану уже не надо прилагать стараний, чтобы соблазнить женщину или девушку. Они сами хотят заполучить его в свои объятия. Но… ведь так было не всегда, верно? Как он завоевывал женщин в юности? Ну, в самом начале своей жизни, полной любви?

– О, графиня, помимо величайшего таланта любовника, у дона Жуана есть еще один божественный дар, – проникновенно заговорил виконт Нарбоннский.

– Какой же?

– Он поет, как Орфей, а на мандолине играет, как Эол на арфе. Ни одна женщина не могла устоять перед ним после того, как он исполнял серенаду под ее окном.

За Дубом свиданий дон Хуан с досадой ударил кулаком по корявому стволу. «Какой же глупец этот виконт! – в отчаянии думал он. – Впрочем, откуда ему знать, что я совершенно не умею играть на мандолине, а пою так, что по сравнению с моим голосом скрип корабельной лебедки кажется пением сирен!»

– Но он уже давно не поет, хотя многие женщины чуть ли не на коленях его уговаривают, – продолжил Нарбонн, и дон Хуан за дубом испытал некоторое облегчение.

– Почему же он не поет? – капризно спросила графиня.

– Да потому, милая Диана, что, если он нарушит молчание и станет петь серенады, женщины Севильи будут неотвязно ходить за ним. Как, простите за сравнение, крысы за дудочкой мифологического крысолова.

Графиня де Ла Мот в очередной раз мечтательно вздохнула.

– Хотелось бы мне услышать его серенаду под моим окном… Но я ничего не обещаю взамен, имейте в виду!

Диана была в уверенности, что ее желание будет скоро известно величайшему соблазнителю дону Жуану.

И в этом графиня нисколько не ошиблась.

* * *

Стоит ли говорить, что и эту ночь и последующий день дон Хуан не находил себе места? Он успокаивал себя тем, что мало чем рискует в случае позорного поражения: адмирал Мендоса объявил, что на следующей неделе посольство возвращается в Кастилию.