Дон Жуан, Жизнь и смерть дона Мигеля из Маньяры

И взгляд этот печален, но полон ласкового участия. Отблеск сокровищ Страстной пятницы в этих глазах; в них - дух, вознесенный надо всем, что низко, в них - нежность и мудрость, в них читается извечная женственность, что одаряет не телом одним, но и душою.

Чаша выпала из рук Мигеля и разбилась.

Словно примерзший к месту, смотрит он в девичьи очи, а они все ближе и ближе.

- Кто вы? - заикаясь, с трудом выговорил Мигель.

Но она лишь серьезно взглянула на него и молча прошла - удалилась с толпою, исчезла.

Мигель кинулся вслед. Бешено расталкивая людей, опрокидывая тех, кто недостаточно быстро уступал ему дорогу, ищет он девушку.

Напрасно.

Свечи мерцают, свет их сливается с морем огня на площади перед кафедральным собором.

Как найти ее? Где искать?

Долго искал Мигель и не нашел и в изнеможении прислонился к стене собора.

В бессильной ярости сжимает он кулаки и клянется всем, что привязывает его к земле, призывает в свидетели небо и ад, что найдет, что он должен иметь эту девушку.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

О час, влачащийся безрадостно, о туча тоски, окутавшая мысль, подобно тому, как поля окутывает дым сражений!

Багровая вечерняя звезда - око девичье, серп месяца напоминает улыбающиеся уста. Тополя у реки - как аллея крестов и свечей, по которой прошла она.

Пылайте, дымные факелы, гори, пламя свечей, летите в облаках, огненные кони, и подайте мне знак, когда остановитесь над той, кого я ищу!

Третий час по заходе солнца в Белую субботу, и люди, которым был возвращен спаситель из гроба, садятся после поста к тучным блюдам.

Сеется мелкий, теплый дождик, капли звенят о водную гладь. Гвадалквивир стремится, бурный, вздувшийся от весенних горных вод. Расправляет плечи река, и ладони ее лепят форму берегов.

Мигель сходит к самой воде, погружает в нее горячие руки.

Горе мне - не нашел я ее в процессии. Горе мне - не увел ее сразу. Но я найду ее! Севилья не так велика, чтоб я не мог отыскать ее. Но что, если она чужая в городе?

Что творится со мною? Не сплю и не бодрствую. Существую и нет. Шатаюсь, словно в груди моей зияет кровавая рана. Гашу свет, призываю тьму. Но тьма меня душит, и я зажигаю огонь. Каким стал я безумцем! Нет, нет. Я должен хотя бы увидеть ее. Но кто скажет мне - где искать?

Тихий смех отвечает ему с реки, сливаясь с мерными всплесками весел. В нескольких локтях от Мигеля качается челн, и в нем - угловатая тень человека.

- Я! - доносится голос с реки. - Я открою тебе все, что ты хочешь узнать, и дам все, что ты желаешь иметь. Я, Мариус.

Лодка приблизилась.

- Войди в мой челн.

Мигель прыгнул в лодку, сел. Напротив него серым пятном - узкое, бледное лицо с чахлыми усами и растрепанной бороденкой. Тонкие губы, костлявые руки - и полыханье безумия в светлых глазах.

- Кто ты? - спрашивает Мигель.

- Ты ведь слышал - Мариус, - отвечает костлявый. - Владыка земли, огня, воды и воздуха. А ты, судя по тем причитаньям, что ты бросал реке, бедняк. Доверься мне, открой, что тебя мучит.

- Я ищу девушку, которую впервые увидел вчера, но она исчезла в толпе.

- Какой цвет был в то время вокруг?

- Желтый. Свет свечей.

- Дурной знак. Зародыш гибели при самом рождении. Но и здесь я сумею помочь. Я отведу тебя к ней.

- Ты, лодочник? Ты знаешь ее?

Мариус начал грести по течению. Наклонив остроконечную голову, тихо произнес:

- Я знаю все. Был бы живой, как ты, не знал бы ничего.

- Был бы живой? - недоуменно повторяет Мигель. - Не понимаю...

- Я общаюсь только с мертвыми, - говорит костлявый. - Тень есмь и обитаю меж теней. Душа без тела или тело без души - как тебе угодно. Но владениям моим нет границ, и власть моя беспредельна.

Мигель вздрогнул.

Тишина, лишь дождь барабанит по реке.

- Куда ты везешь меня, Мариус?

- Не бойся ничего, - отвечает тот. - Я везу тебя под знаком креста. Везу к женщине, которую ты ищешь. Она станет твоей добычей, а ты будешь добычей ее.

- Не понимаю...

- Ты любишь эту женщину?

Мигель, не отрывая взгляда от водной глади, невольно отвечает утвердительно:

- Люблю. - Но тотчас споткнулся об это слово: - Не знаю. Любовь?..

- Ложе любви и смертное ложе выглядят одинаково.

- Любовь? - мучит Мигеля незнакомое понятие.

- Любовь? Смерть сидит на ее плечах, едва она расцветет.

И еще говорил Мигель неуверенно о любви, а Мариус, отвечая ему, говорил о смерти.

Тогда Мигель поднял голову и понял, что он в руках сумасшедшего.

Не важно. Не добром, так силой заставлю его высадить меня на берег.

Но безумный гребец сам уже направляет свой челн к берегу.

Вышли.

Безумный взял Мигеля за руку и повел.

Они идут улочками меж высоких садовых оград, шуршит мелкий дождичек, плещет о листья.

- Мы идем искать ее? - спрашивает Мигель.

- О, искать... Искать - вот смысл жизни. Найти - счастливая случайность. Потерять, что нашел, божья кара.

Подошли к чугунным воротам.

- Вот цель твоего пути, кум, - говорит Мариус.

- Кладбище? - ужаснулся Мигель.

- Здесь собирается вся красота мира. Здесь собрано все прекрасное. - И безумный разразился скрипучим смехом.

Он потащил Мигеля за собой по дорожкам меж крестов, у подножий которых мерцают огоньки лампад.