Дональд Трамп. Сражение за Белый Дом

И тем не менее некоторые из злоязычных и язвительных заметок Грэма Фуллера об опасностях, которые таит в себе для ортодоксально демократического мышления новая мировая реальность после конца «холодной войны», заслуживают внимания. Тем более теперь, когда эти опасности материализовались. Так же как сомнения автора во всеядности и всемогуществе демократии. Так бы очень хотелось думать, но для такого оптимизма теперь уже нет оснований. Я вспоминаю тонкую формулировку князя Петра Вяземского: «Я не безусловный поклонник безусловных льгот свободной печати…» Про Грэма Фуллера можно, перефразируя, сказать, что он не безусловный поклонник безусловных льгот демократии. Он даже говорит, что американцы, не готовые к новым катаклизмам, еще заскучают, когда эти катаклизмы грянут, по старым добрым дням «холодной войны», когда мир был куда более умопостигаем и предсказуем.

Как в воду глядел.

Пять проблем демократии

Вот Кассандра! – подумал я в сердцах и, чтобы успокоиться, взял с полки другую книгу об американской демократии – самую известную, классическую, хрестоматийную. Читатель уже догадался: речь о книге Алексиса де Токвиля «Демократия в Америке». Когда-то я пытался читать ее еще по-английски, а теперь вот этот классический труд издан наконец и по-русски в Москве, а у нас здесь, в Америке, где эта книга является школьным учебником, настольной книгой студентов, политиков и политологов, одна за другой выходят книги о великом французском путешественнике, который накрепко вписал в афористичные формулы свои путевые впечатления от заокеанской страны.

Русскоязычному читателю неизбежно приходит на ум другое французское имя – Астольфа де Кюстина, который прибыл в Россию на восемь лет позже приезда Алексиса де Токвиля в Америку. Их книги об Америке и о России впервые были изданы с разницей всего в несколько лет и пользовались на родине авторов бешеным успехом. Однако судьба этих книг в странах, о которых они написаны, прямо противоположна. Кюстина в России объявили чуть ли не врагом номер один, и впервые его книга в сильно урезанном виде появилась по-русски только в начале прошлого века, а в советское время, после чудом проскользнувшего издания 1930 года, была запрещена на полвека. В то время как книга Токвиля выдержала в Америке еще больше изданий, чем во Франции, несмотря на то что содержит довольно резкую критику американских политических институтов и нравов, не говоря уж об устарелости многих наблюдений, что естественно для такого рода этнографического – а не только политологического – исследования. При неизменности некоторых политических институтов, Америка за два почти века изменилась неузнаваемо. Еще вопрос – узнал ли бы ее сейчас Алексис де Токвиль?

Когда Токвиль летом 1831 года прибыл в Америку после 38-дневного путешествия по морю, население Соединенных Штатов составляло всего 13 миллионов, но тогда эта цифра казалась грандиозной – тридцать лет тому страна насчитывала всего 5 миллионов жителей. Токвиль почувствовал и великолепно описал не только реалии, но и потенции новой нации – демографические, политические, общественные, индустриальные. Ряд его предсказаний сбылись за пределами отпущенной ему жизни, просуществовали около столетия и устарели совсем недавно – к примеру, он утверждал, что будущее принадлежит Америке и России, потому что каждая из них отмечена волей Небес, чтобы управлять судьбой половины земного шара. Либо Токвиль свято верил в неизбежную «американизацию Старого Мира», что и происходит на наших глазах под именем «глобализации», мир превращается в «глобал виллидж» – в одну всемирную деревню. Хотя француз, несколько поторапливая события, считал, что это наступит еще при его жизни.

Будучи, однако, писателем, историком и журналистом, Алексис де Токвиль не был ни гадальщиком, ни прорицателем на манер Нострадамуса, которого лично я, вслед за Монтенем, склонен считать талантливым шарлатаном. «Главное условие успеха таких гадателей – это темный язык, двусмысленность и причудливость пророческих словес, в которые авторы этих книг не вложили определенного смысла с тем, чтобы потомство находило все, чего бы ни пожелало» – такова отточенная характеристика прорицателей по Монтеню.

Менее всего Алексис де Токвиль был озабочен предсказанием будущего. Он рассказывал о тенденциях, которые по стечению причин и обстоятельств оказались более долговечными, чем он предполагал. Вот почему широко цитируемые и трактуемые как предсказания его наблюдения я бы занес в ту же графу, что и так называемые его промахи: наблюдение 1831 года не может один к одному подходить к нашему столетию – совпадения здесь случайны, а ошибки, наоборот, естественны. Тем более что те и другие вырваны из контекста этой замечательной, но – подчеркиваю – исторической книги. Ведь сейчас, с радикальными политическими сломами в России, даже путевые очерки маркиза де Кюстина перестали быть книгой на все времена, на злобу дня, превратившись в книгу о Николаевской России, каковой и задумывались.