Донбасский декамерон

Ах эти столичные города – сплошные соблазны для молоденьких девушек! В Первопрестольной у нашей донецкой слушательницы педагогических курсов Общества воспитательниц и учительниц появилось два увлечения – революция и наследник купеческого дела из Саратова некто Биценко.

Они могли бы вечно конкурировать друг с другом в борьбе за Настино сердечко, но случилось следующее – в студенческом волнении на улицах Москвы была замечена Анастасия Камеристая. Полиция решила выслать ее из древней столицы и отправить в ссылку в Саратов. Биценко не мог упустить свой шанс, и Анастасия сделалась его женой.

Настя – жена

Семейная идиллия супругов Биценко длилась недолго, но разбилась их лодочка не о камни быта, а о зарождающийся вал нового революционного движения.

Именно в Саратове и именно в 1902 году родилась самая мощная и радикальная из социалистических партий России – Партия социалистов-революционеров, или, проще говоря, эсеров.

Настя Биценко с головой окунулась в деятельность новой партии. Муж был вскоре забыт, заброшен, а потом и вовсе получил отставку.

То-то горевал, если был еще жив к тому времени, донецкий крестьянин Камеристый – дочка в люди вышла, выучилась, за купца вышла, какая же нелегкая ее понесла прочь от семьи, богатства, уюта и благополучия?

Но впереди, впереди еще были главные испытания у Настиных родных – как на порыжелых брегах Кальмиуса, так и на волжских плесах…

Настя железная

От Анастасии Алексеевны, несмотря на то что она еще до революции вошла в топ-список эсеровской верхушки, несмотря на то что она входила в число 13 женщин, допущенных в святая святых партии СР – «Боевую организацию», мало что осталось – скромные воспоминания да несколько фотографий разных времен.

На всех карточках поражают глаза Анастасии: взгляд мягкий, спокойный, почти безразличный и очень властный одновременно. Такой взгляд бывает только у людей, безгранично уверенных в себе и в правоте своего дела.

Анастасия очень быстро доказала партийным лидерам, что ее организационным способностям, а также смелости и хладнокровности позавидует любой боевик-мужчина, и ее вскоре пустили «погулять».

Время было суровое – 1905 год. Для тех, кто не знает, – в стране бушевала Первая революция. Биценко в Москве участвует в вооруженном восстании, едва уходит из города, занятого гвардейскими полками, расстреливающими всех подозрительных на улицах древней столицы.

Крестьянские волнения охватывают Саратовскую губернию, во главе которой стоит сторонник жестких и даже жестоких мер, будущий премьер-министр Российской империи Петр Столыпин. Но и его методов оказалось недостаточно, чтобы подавить крестьянские волнения.

Для этого из Питера присылают недавнего министра внутренних дел, генерала Сахарова, известного своей склонностью к крайним мерам. Военный генерал-губернатор с неограниченными правами – вот его полномочия. Он поселяется в доме губернатора гражданского, и вместе со Столыпиным они из этого «штаба» строят планы кампании против восставших.

Призрак близкой Гражданской войны витал над головами двух усмирителей бунтов, двух губернаторов. Кровью и гарью смердела эпоха.

Надо ли говорить, что эсеры вынесли приговор карателю. Привести его в исполнение взялась наша дочь крестьянина из Александровки.

Как далеко, как страшно занесла ее судьба. Какой груз взвалила она на свои плечи. Красивая, решительная… Она зашла в дом Столыпина, записалась на прием к Сахарову, дождалась, пока тот выйдет в приемную, и преспокойно разрядила в него револьвер.

Тюремный каземат. Суд. Приговор. Смертную казнь заменили бессрочной каторгой…

Нерчинская женская каторга. Совсем рядом таскали некогда свои тачки декабристы. Теперь здесь содержали самых опасных государственных преступниц.

По воспоминаниям революционерок-каторжанок, Анастасия Биценко на каторге замкнулась. Она и раньше не пустословила, а здесь и вовсе превратилась в молчальницу. Кто его знает, что она передумала за эти годы. 11 лет на каторжных работах кого хочешь сломят. Ее не сломили.

Освобожденная Февральской революцией 1917 года товарищ Настя, железная Настя, спокойно и уверенно продолжала линию своей судьбы. Во время Октябрьского переворота она снова, как и в 1905‑м, на улицах Москвы. Здесь, в отличие от Петрограда, юнкера оказали сопротивление установлению новой власти. Товарищ Биценко ведет на них свой эсеровско-анархический отряд.

Надо сказать, что после каторги Биценко вошла в отколовшуюся от старых эсеров Партию левых социалистов-революционеров. В марте 1918 года она представляла свою политическую силу на переговорах Советов и Германии в Брест-Литовске.

Сидевший за столом переговоров аккурат напротив нее болгарский полковник Гавчев (Болгария в Первой мировой, впрочем, как и во Второй, была союзницей Германии) назвал ее «молчаливая мадам Биценко». Что ж, верно все подметил болгарин Гавчев.

Но Настя уже устала быть железной. Последний раз ее услугами эсеры воспользовались в июле 1918‑го, когда она передала бомбы известному боевику Блюмкину для убийства германского посла графа Мирбаха.