Донецко-Криворожская республика. Расстрелянная мечта

Локатош, прибывший в Лихую с Ворошиловым, вспоминал: «Весь путь к Лихой мы шли под огнем противника, идущего по нашим пятам, и когда подошли к Лихой, она представлялась нам в дыму и огне. Снаряды и патроны рвутся. Не успевшие проскочить эшелоны горят. И все же продолжают вырываться на царицынскую дорогу с горящими вагонами… По вокзалу, кроме артиллерийского, открыт пулеметный огонь с трех сторон. На вокзале я нашел Колю Руднева с Артемом, они отправляли поезда с оружием и боевыми припасами»[1017].

Артем, скромно умалчивая о своих личных заслугах, вовсю превозносил за операцию под Лихой Николая Руднева: «Прибывший на станцию Коля проделывал чудеса. Он был невероятно измучен непрерывными боями. Он был на посту все двадцать четыре часа трое суток подряд. Здесь впервые он развернулся в вождя, каких мало выдвигается даже в такое время, как наше»[1018].

Правда, иные участники этой операции указывали на важную роль самого Артема, который «с маузером в строю» лично руководил боевыми операциями по защите Лихой. Нарком ДКР Магидов, к примеру, вспоминая Лихую, писал: «В трудную минуту Артем неожиданно для всех появлялся в самом опасном месте… и своей бесстрашностью заражал и увлекал всех». По словам очевидцев, в последний день обороны станции, 6 мая, Артем лично остановил дрогнувший отряд, который сдерживал натиск немцев на Лихую.

В этом бою глава Совнаркома ДКР был довольно серьезно контужен. У Астаховой, которая на протяжении нескольких лет довольно тесно общалась с Елизаветой Репельской — Артем, этот эпизод описан следующим образом: «Лиза Репельская, незадолго перед эвакуацией ставшая женой Артема и отступавшая как медицинская сестра в составе санитарной команды 1–го Харьковского Коммунистического отряда, уложила его в санитарном вагоне. Но задержать его там не удалось. Придя в сознание, Артем немедленно вернулся в бой»[1019].

Бой под Лихой, в котором непосредственное участие приняли руководители Совнаркома Донецкой республики, был красочно воспет Алексеем Толстым в повести «Хлеб». И хотя данное произведение, безусловно, является художественным, ряд непосредственных участников этого боя признавали позже, что данный эпизод описан писателем очень верно, на основе документальных источников. Однако нельзя забывать, что повесть была написана классиком советской литературы в 1937 году и во многом носила пропагандистский характер. Поэтому любое, пусть даже очень красочное описание событий тех лет, в «Хлебе» следует оценивать, не забывая основной цели повести.