Донгуз-Орун - горная дверь в Сванетию (СИ)

- Вот хорошо! - обрадовался Шота. - Отдохну хоть немного. Только вчера вернулся, еле донёс сюда эти проклятые ботинки.

- Как там погода? - Балиев протянул товарищу пачку "Примы". - Кури.

- Хорошая погода, сне`га ещё рано ждать - не пойдёт. Тебе привет от Рабизо и Отара.

- Спасибо. Скоро сам их увижу.

- Отара, наверно, не увидишь - в Местию поедет. Там прибыла группа альпинистов из Москвы, хотят на Ушбу.

- Ну! - удивился Балиев. - А ты разве не хочешь?

После гибели знаменитого Хергиани первым тигром скал и барсом снегов на Кавказе считался Шота, и Балиев удивился, что Шота сидит здесь, на Северном Приюте, вместо того, чтобы быть в Местии.

- А! - махнул Шота обиженно. - Не приглашают. А напрашиваться я не люблю. Не хотят - не надо.

Они разговаривали по-балкарски. Потому что находились на этой стороне. А были бы там, в Сванетии, разговор шёл бы на грузинском - таково правило вежливости. И Чока, и Шота знали оба эти языка. Шота - потому, что на этой стороне жил, Чока - потому, что в жилах его текла и кровь сванов, сильная кровь - до сих пор в их роду повторяются рыжие дети, напоминая, что их прабабка была родом из Сванетии.

Язык сванов (тот же грузинский) Чока изучил тогда, в 42-м, когда его, раненого, доставили с перевала в Накру. Там стояла небольшая воинская часть, которая сначала выручила их на перевале, а потом спасла Чоку и от смерти. У них был свой фельдшер. Он осмотрел рану, сделал перевязку, дал лекарства. А поправлялся Чока уже в доме стариков Ратиани, таких же рыжих, как он.

Собственно, они потому и взяли его к себе, что был он рыжим, как весь их род. Фельдшер хотел определить Чоку в другую семью, где были молодые крепкие женщины, чтобы могли ухаживать за раненым. Но старики Ратиани, потерявшие на войне обоих сыновей, упросили фельдшера, чтобы он отдал больного бойца им.

- На наших похож! - объяснил Тенгиз Ратиани. Это всё и решило, фельдшер спорить не стал.

Старуха Нино, жена Тенгиза Ратиани, ухаживала за Чокой, как за сыном. Ходила в горы, доставала какую-то особую траву, варила её и прикладывала к ране. Рана затягивалась хорошо и была чистой.

Находясь долгие зимние дни рядом с привязавшимися к нему стариками, Чока изучил их язык и изъяснялся на нём довольно свободно.

Однажды, когда старик завёл разговор о том, что Чока похож на свана, именно из рода Ратиани, и что они со старухой решили усыновить его, он ответил, что у него в Балкарии есть свои старики, которые его ждут, и поведал им историю прабабки, украденной когда-то из селения.