Епифан, сын Карпократа, умерший в возрасте семнадцати лет, был основателем «монадического» гностицизма, который, в противопоставление дуалистическому, по–видимому, отрицал независимое существование зла и сводил его к выдумке из человеческих законов. Епифан написал книгу о «Правосудии», в которой определял его как равенство. Он учил, что Бог послал все блага всем людям в равной мере, что они общие, а следовательно, имущество и даже женщины должны быть общими. После смерти последователи поклонялись ему, как богу, в Саме в Кефалонии, приносили ему жертвы, возлияния, устраивали пиры и пели гимны. Здесь мы наблюдаем поклонение гению вкупе с разнузданностью плоти, которые снова наблюдаются в наше время. Но вполне может быть, что Климент Александрийский, рассказывающий об этом факте, совершил такую же ошибку, как Иустин Мученик с Симоном Волхвом, и перепутал местный языческий праздник луны, известный как или , с праздником в честь Епифана
[951].§131. Татиан и энкратиты
I. Татиан:
Ортодоксальные упоминания о Татиане. Ириней: I. 28,1; III. 23, 8 sqq. (in Stieren, I. 259, 551 sq.). Ипполит: VIII. 16 (очень кратко). Климент Александрийский:
II. H. A. Daniel:
James Donaldson:
Theod. Zahn:
Ad. Harnack:
Fr. Xav. Funk (католик):
Татиан, оратор из Сирии, был обращен в католическое христианство Иустином Мучеником в Риме, но потом стал отступником–гностиком, умер в 172 г. по P. X.
[952]Он напоминает Маркиона своим антииудейским настроем и мрачной суровостью. Вследствие ложного истолкования 1 Кор. 7:5 он утверждал, что брак — разновидность прелюбодеяния и служение дьяволу. Ириней говорит, что Татиан после мученичества Иустина стал отступником, превозносил себя как учителя, тщеславно полагал, что превзошел всех, изобрел некие незримые эоны, похожие на эоны Валентина, и утверждал вместе с Маркионом и Сатурнином, что брак — это безнравственность и прелюбодеяние. Но в его дошедшем до нас апологетическом трактате против язычников и его согласовании евангелий (найденном недавно), написанных между 153 и 170 г., нет явных следов гностицизма, разве что отсутствие родословных Иисуса в «Диатессароне». Он был не столько антикатоликом, сколько гиперкатоликом и гипераскетом. Мы снова вернемся к нему в заключительной главе этого тома.