Донный лед

Второй эксцесс произошел по вине прораба Глеба Истомина.

Глеб Истомин сидел на свадьбе молча, молча пил и наливался красной краской. И когда свадьба после замешательства опять вошла в свое русло и наступило мирное веселье, Глеб Истомин молча поманил Нинку пальцем. Нинка подошла, даже подбежала, припорхнула к нему:

- Чего, Глеб Григорьевич?

Глеб Истомин был сильно пьян. Он ничего не сказал Нинке, только глядел на нее во все глаза, и глаза его стекленели. И вдруг дернулся и замахнулся, но Забелевич перехватил вялую его руку, захватил для верности и вторую и стал говорить что-то трезвое и успокаивающее. Истомин не сопротивлялся. Он все глядел через плечо Забелевича на Нинку, глядел-глядел и, наконец, высказался. Он сказал:

- Шлюха!

На этом его связь с внешним миром временно прервалась, он, как говорится, отрубился и был удален общими усилиями.

После этого Коля объявил:

- Все, ребята, свадьба кончена!

Однако прощался со всеми за руку, держался ровно. Едва гости ушли, принялся хлопотать по хозяйству, мыть посуду, и Нинка стала ему помогать, а Валентина Валентиновна, сильно выпив, спала.

Через три дня Коля рассчитался и уехал с Нинкой. Куда - не сказал. Когда спрашивали, отмахивался:

- БАМ большой...

Зудин его не удерживал. Больше того: обещал, если понадобится, оформить перевод, чтобы не терялся у Коли бамовский стаж.

Оставшись одна, Валентина Валентиновна стала попивать регулярно. Впервые в жизни на нее свалилось испытание одиночеством, и она этого испытания не выдержала.

Одна, без Нинки, она оказалась никому не нужной, никто к ней не заваливался по вечерам - ни с бутылкой, ни без нее, никто, кроме Сени Куликова. Но Сеня посещал Валентину Валентиновну не как мужчина, а как председатель месткома, то есть в данном случае с воспитательной целью. Пусть с воспитательной, Валентина Валентиновна была все равно рада: во-первых, собеседник, во-вторых, какой-никакой, а мужик.

Она никогда не спорила с Сеней, во всем соглашалась, обещала на работу больше не опаздывать, а тем более не пропускать работу, и расставались они по-хорошему, умиротворенно.

И в этом прекрасном умиротворенном настроении Валентина Валентиновна выпивала, и утром опохмелялась, и на работу или опаздывала, или не выходила вообще. И утром в кабинете начальника, в бухгалтерии и в канцелярии лежал нетронутый вчерашний мусор, и пепел, и окурки, и прочий беспорядок, что, конечно, не настраивало на деловой лад и снижало производительность труда управленческого аппарата и администрации.

И Зудин решил уволить Валентину Валентиновну Палей.

Из этой затеи сразу ничего хорошего не получилось.

Собственного желания, как уже было сказано, Валентина Валентиновна не испытывала и писать в заявлении неправду отказалась.

Больше того, она проявила невыдержанность и нагрубила Зудину, и он тоже в долгу не остался, они после этого нервного разговора расстались, не поклонившись, не кивнув и не сказав "до свидания".

Кроме того, Сеня Куликов, на которого Зудин привык опираться как на единомышленника, не поддержал идеи увольнения Валентины Валентиновны: он ее жалел.

- Че ты ее жалеешь, - удивился Зудин, - че ты ее жалеешь, если она сама себя не жалеет! Такие жалельщики, Семен Филиппович, не пользу приносят, а вред. Так или не так?

- Так, - отвечал Сеня, - так-то так, а куда она денется? Куда денется-то?

- Семен Филиппович, - убеждал его Зудин, - о тебе кто заботится, куда ты денешься, если в случае чего? Никто? То-то! Ей же не пятнадцать лет и не шестьдесят. Жизнь заставит - возьмет себя в руки. А пока мы с ней миндальничаем, она себя в руки не возьмет. Так или не так?

Но они так и не договорились, и, наверное, в принципе не могли договориться, потому что Сене Куликову было жалко Валентину Валентиновну, а Зудину ее жалко не было.

Тогда Зудин сказал:

- Как решит местком.

И собрали местком.

Но Валентина Валентиновна на местком не явилась.

Местком сидел в зудинском кабинете - два водителя, машинист экскаватора, табельщица, начальник подсобного производства и электросварщик - и ждал Валентину Валентиновну, а она не явилась, и местком разошелся.

Не явилась она и в следующий раз, и когда потом опять собирались, не явилась и сказала Сене, что не придет на местком никогда. Причем, что характерно, в день заседания месткома Валентина Валентиновна на работу вообще не выходила, а отправлялась в поликлинику и неизменно получала больничный лист.

И Зудин уволил ее своим приказом, без постановления месткома, и Валентина Валентиновна подала на него в суд.

На суде Зудин произнес гневную, разоблачительную речь, в которой он привел такой довод, который должен был решить дело в его пользу. Он сказал:

- Товарищи судьи! Разнорабочая Палей нанесла огромный косвенный ущерб государству, нарушая трудовую дисциплину и не выполняя той работы, которую ей положено выполнять. Более того, своим систематическим пьянством она оказывала всегда вредное влияние на малосознательных или малоустойчивых товарищей. Более того, до недавнего времени с ней жила ее Нина, и они с матерью окрутили неопытного водителя Родимова, и Родимов на ней женился.