Донный лед

- Пожалуй, верю, - серьезно сказал следователь. - Пожалуй, верю. И все-таки позволю задать тебе, друг мой, один вопрос, на который ты, вернее всего, мне не ответишь или ответишь неточно. Однако же я задам его хотя бы для очистки совести.

- Че еще за вопрос? - проворчал Толик и насупился еще сильней.

- Недостача большая была? - просто спросил следователь.

И, так как Толик сразу не ответил, повторил тем же учительским, разъясняющим тоном:

- Большая была недостача?

- Не, - сказал Толик, прикрыв в задумчивости глаза, - не. Небольшая да, была, а большой не было. Ну че там: пара полушубков...

- Пара? - переспросил следователь.

- Ну, три, - уступил Толик, - унты там давал одному...

- Все? - уточнил следователь.

- Ну! - энергично кивнул Толик. - Так я че, я бы уплатил, знамо дело...

- А скажи, друг мой Толик, - вопросил следователь, - записан ли ты на абонементе очень даже неплохой библиотеки нашего славного поселка Северный?

Поскольку Толик не знал слова "абонемент", он сначала диковато взглянул на следователя, потом, сообразив (он вообще-то был сообразительный!), ответил:

- Не. Не записан в библиотеке. Не успел.

- А зря, - сказал следователь, согласно кивнув головой, - зря, друг мой Толик. И вот почему. Во-первых, книжки читать - дело не только полезное, но и интересное, советую попробовать, когда будет свободное время. Во-вторых, будучи читателем библиотеки, ты бы знал, что за утерянную, скажем, книгу библиотека взимает в десятикратном размере. А почему? А потому, что цена книги сегодня фактически очень высока: книг не хватает. То же самое можно сказать и о полушубках. Как цена полушубков по ведомости обозначена?

Ишь как вывернул, черт долговязый, из-за угла! Но делать нечего, надо отвечать, и Толик ответил:

- От шестидесяти до восьмидесяти...

- А сколько за него дадут на толкучке в Красноярске? Или в Иркутске? Или еще ближе - в Улан-Удэ?

Ну, положим, этого Толик мог просто не знать и, стало быть, недоуменно пожать плечами. Он и пожал недоуменно плечами и сказал удивленным голосом:

- Не знаю...

- Знаешь, Толик, знаешь, - возразил следователь, - двести, двести пятьдесят, а то и триста. А, Толик? Вывод, Толик, напрашивается?

Толик молчал.

- Не отвечаешь? Можешь, конечно, не отвечать, поскольку у нас просто вольная беседа двух вольных собеседников. Но у меня теперь к тебе, Толик, вот такой простой вопрос. Как поживает Цапцын? Помирился ли он с женой, или все живет бирюком в новом доме? Кстати, достроил ли он его? А?

Эти слова произвели на Толика странное действие. Во-первых, Толик встал со стула и несколько раз в волнении прошелся по комнате. Во-вторых, он стал рассматривать следовательское лицо сбоку, потом с другого бока, потом уставился глаза в глаза и спросил в сильном волнении:

- Так это ты, че ли, тогда ночевал?

- Я, я, - успокоил следователь, - а кто же!

- Ни себе хрена, - пробормотал Толик, - чувствую, где-то видел, а где хоть убей!

- Неудивительно, друг мой Толик, - пояснил следователь, - ибо был ты в состоянии, близком к нирване, вполне во взвешенном состоянии.

Толик помолчал минуту, соображая, что это за нирвана такая, а сообразив, заявил даже с некоторой обидой и достоинством:

- Я, между прочим, памяти никогда не теряю. И соображения. Но ты был тогда с бородой. Зачем сбрил?

- Баловство это, друг мой Толик, борода - баловство одно.

- Ни себе хрена, - опять пробормотал Толик и спросил осторожно: - Ну и че я трекнул тогда че, че ли?

Следователь загадочно развел руками.

Это было в конце минувшей зимы. Следователь Владимир Михайлович Корев ехал из Усть-Кута в Северный. Ехал он на попутной мехколонновской машине, вез его Коля Родимов. У Коли, однако, было задание заехать попутно в Нижний, в сопредельную мехколонну, завезти отгруженный для них ящик с тормозными колодками. Дорога, хоть и зимняя и морозом подправленная, все же нелегкая: где ветки приходилось рубить - под колеса, где песочек подсыпать (ковш песочка везли с собой предусмотрительно). Одним словом, в Нижний приехали глубокой ночью, когда сопредельная мехколонна безмятежно спала, даже не подозревая о радостном сюрпризе в виде ящика с тормозными колодками. Предстояло дожидаться утра и, стало быть, определиться на заслуженный отдых. Тогда Коля Родимов и вспомнил про Цапцына.

- Есть тут один, - сказал он. - Летом от жены ушел, стал дом строить. В основном отстроился, однако. Один, места много. Может, на полу придется, но в тепле.

Следователь Владимир Михайлович усомнился тогда, удобно ли среди ночи вторгаться, но Коля успокоил его, сказав, что удобно, что с Цапцыным раньше вместе работали, был он тогда водителем, но - пил, и права у него отобрали. Теперь работает мотористом в дизельной, вроде все нормально у него, кроме семейного вопроса, но тут никто никому не судья.