Донор 2 (СИ)

- Григорьич? - я вопросительно посмотрела на развалившегося на солнце кота. Он лишь развернул в сторону одно ухо, не раскрывая глаз, и даже не подумал пошевелиться. - Мужики ленивы, - подытожила я, на что бабуля только тяжело вздохнула и стала  собирать пустые чашки, блюдца и маленький заварничек.

- Оставь, я уберу, - мои ладони накрыли ее сморщенные пальцы. - Все будет в порядке, правда, - приободрила ее я, пытаясь улыбнуться как можно правдоподобнее.

- Не нравится мне эта ваша затея ехать втроем, - заметила бабушка, опуская руки. - Ладно бы с Димой, но так. Впрочем, может, ты там хоть кого встретишь.

- Встречу, - на этот раз я не стала спорить.

Ба одобрила мою поездку. И в тот момент я отчетливо поняла, что не уезжала из нашего дома уже очень давно, вылазки с одноклассниками в лес на выходные и праздники не считались. Я и дом составляли единое целое, неразлучное на протяжении бог его знает какого времени. И тем более было странно, что я наконец решилась его покинуть. Меня мучили всяческие страхи: что с бабулей что-то случится, пока меня не будет, но она успокоила меня и сказала, что Зинаида Степановна, что живет через дорогу, присмотрит за ней. Но больше всего, пожалуй, я боялась того, что уеду, а он вернется, Андрей. Решит, что этим я ставлю точку в наших отношениях, и мы больше никогда не увидимся. Я оказалась одной из тех дурех, что готовы полжизни просидеть дома в ожидании своего любовника, в надежде, что он вот-вот придет, опасающихся, что стоит лишь на минуту выйти, как именно в этот момент он возвратится. Но я понимала, что это не так. Мой настоящий отец не вернулся ни разу, и мать поступила правильно, выбрав инженера, который был рядом. Единственное, чего она не могла предусмотреть, что судьба будет к ней слишком жестока. Но она оставила в живых меня, и я не собиралась сидеть в ожидании того, что может никогда не случиться.

Чашки благополучно приземлились на кухонный столик, а я отправилась наверх собирать свои вещи. Нина все последние дни пребывала в радостном нервном возбуждении, а я - в состоянии глухой тревоги, словно мое решение влияло на всю мою судьбу. Но я понимала, что, скорее всего, это как обычно только мои фантазии и страх расставания.

Даже Григорьичу в эти дни я прощала любые шалости, зная, что не увижу его в ближайшее время.

- Ты не на край света едешь и не в ссылку, - любила подшучивать надо мной Нина. И я понимала, что она права, но не могла с собой ничего поделать.

Когда все вещи были уложены и поместились в маленький кожаный чемодан, оставшийся еще от мамы, я присела на матрас и посмотрела в окно, за которым выпускала свои первые листья липа. Я должна была что-то оставить, все эти недомолвки в бабулиных сериалах вечно приводили к катастрофам. По крайней мере, этих ошибок я повторять не собиралась. Лист бумаги и ручка сами оказались в моей руке, и я застыла, не зная, что же написать. Писать о любви в пустоту было как-то глупо. Тогда я написала просто:

"Меня отправили в принудительный отпуск. Вернусь десятого." Мне хотелось приписать в конце "люблю тебя", но я не могла доверить бумаге слов, которые ни разу в жизни никому еще не произносила вслух. Поэтому безымянное письмо из двух фраз осталось лежать на подоконнике, в ожидании Андрея.

Мне хотелось сказать ему намного больше. Хотелось, чтобы мы всю последнюю ночь прозанимались любовью до изнеможения, а потом он, слегка приобняв меня, толкнул и сказал: "Езжай!", точно так же, как в последний раз сказал "иди". Но ночь стала всего лишь еще одной точкой в веренице пустых и бессмысленных суток. Его не было. Все, что останется для него - мое холодное безликое письмо.

- У меня такое впечатление, что мы - военкомат, который забрал из дома последнего кормильца, - фыркнула Нина, пристегиваясь на переднем сидении, когда мы потрусили по выбоинам нашей улицы.

Я сидела сзади, развернувшись назад и глядя сквозь стекло, как бабушка машет мне рукой от калитки, а рядом на заборе провожает меня взглядом Тарас Григорьевич, встревоженный и обалдевший одновременно, будто он хоть что-то понимал.

- Ты редко куда-то ездишь, верно? - заметил Дима, выруливая и пытаясь объехать озеро, расстилавшееся прямо на пути.

- Да она вообще никуда не ездит, - ответила за меня Нина, открывая зеркало и поправляя прическу. - Похитили бабушкину деточку.

- Ладно тебе, - у меня сердце екало в груди, и я была не в настроении выслушивать колкости Нины.

- Странно, что у тебя загранпаспорт вообще есть, - заметила она.

- Через пару месяцев, как я пришла на работу, меня собирались отправить в командировку, - отозвалась я.

- Ага, обещания, все, как всегда, - вздохнула Нина.