Донор

— Это неправда! Лечение многих наших пациентов покрывается медицинской страховкой, которую они оплачивают сами. Это их выбор. Не вижу в этом ничего предосудительного.

— И все равно, это не делает вашу больницу полноценной.

— Я не понимаю, как вы можете так говорить! — сказала Ингрид с раздражением в голосе.

— Вам не приходится оказывать услуги, которые вам не по нраву. У вас нет отделения скорой помощи, вы не лечите венерические заболевания, не заинтересованы в приеме больных СПИДом, туберкулезом или любым другим инфекционным заболеванием, а уж про болезнь Альцгеймера и другие психические заболевания и говорить нечего. «Медик Экосс» это все не нужно.

— Действительно, мы не беремся лечить все болезни, — согласилась Ингрид, обороняясь, — но у нас одно из лучших в стране отделение трансплантологии!

— Разумеется, — усмехнулся Данбар, — а также одна из лучших помощниц руководителя.

Глаза Ингрид расширились.

— Вы меня проверяли! — возмущенно воскликнула она.

Данбар чуть поднял брови и поджал губы, изображая невинность.

— Как вы могли! — улыбка, появившаяся на лице Ингрид, была слегка натянутой.

— Интересно, весь здешний персонал столь же предан больнице, как вы?

— Думаю, да. Условия работы здесь очень хорошие, зарплата намного выше среднего, продолжительный отпуск. Может быть, не следовало вам это говорить… Вы наверняка все вывернете наизнанку, — рассмеялась Ингрид.

— Вряд ли, — улыбнулся Данбар. — У меня нет такой задачи, и я действительно согласен, что если человек рассчитывает получить самое лучшее, он должен за это платить. Так, значит, у вас не бывает проблем с персоналом и сотрудники никогда не высказывают недовольства?

Ингрид нахмурилась, размышляя.

— Не припоминаю, — сказала она наконец.

Данбар сохранял выжидательное молчание.

— Хотя если подумать… был один случай, — неохотно сказала Ингрид, — совсем недавно, кстати. Медсестра отделения трансплантологии… забыла ее имя. Она так расстроилась из-за смерти своей пациентки, бедняжка, что начала городить какую-то чушь…

— Какую чушь?

— Одна из пациенток отделения трансплантологии, девочка, которая до этого долго болела, умерла после неудачной пересадки почки. Должна вам сказать, это был один из немногих смертельных исходов в этом отделении. И даже, наверное, вообще единственная смерть за все время существования «Медик Экосс».

Данбар с трудом удержался, чтобы не напомнить еще об одном смертельном исходе.

— Видимо, эта медсестра была очень привязана к девочке, — продолжала Ингрид. — Она была крайне расстроена ее смертью и наговорила кучу глупостей. Обвинила медперсонал в халатности и тому подобном.

— А что с ней было дальше?

— Учитывая обстоятельства, доктор Росс и мистер Джиордано отнеслись к ней с пониманием. Они созвали ради нее профессиональный консилиум и потратили кучу времени, но она продолжала настаивать на своих обвинениях, и в итоге, к сожалению, им пришлось ее уволить.

— Бедная женщина, — вздохнул Данбар. — Так вы покажете мне вашу больницу? — спросил он, решив не развивать дальше эту тему.

— Что конкретно вы хотели бы увидеть?

— Абсолютно все.

Данбар был поражен тем, что увидел во время этой своеобразной экскурсии. Ему не позволили войти в занятые в настоящий момент палаты, поскольку это могло быть расценено как нарушение права пациента на приватность, зато продемонстрировали условия пребывания на примере пустых палат. Помещения дали бы фору любой первоклассной гостинице — в каждой палате находился телефон, радио, спутниковый телевизор и прочие самые современные устройства связи. Везде, где возможно, медицинская аппаратура была скрыта из виду, в основном за сдвижными стенными панелями. Кардиомониторы, устройства для подачи кислорода и капельницы располагались в пределах досягаемости рядом с кроватями, но не на виду. Трудно было догадаться, что это больничная палата. Даже воздух пах свежестью, без всяких примесей антисептиков и лекарств. Взглянув на потолок, Стивен увидел решетки кондиционеров.

Рентгенологический и физиотерапевтический кабинеты были уставлены ультрасовременной сверкающей аппаратурой. В оборудовании операционной применялись самые передовые осветительные технологии. Наркоз подавался по разноцветным трубкам — для каждого газа свой цвет и отдельный дыхательный монитор — и ни одного баллона на виду! Эндоскопические мониторы располагались на подвижной платформе, которая могла подниматься на любую высоту и поворачиваться под любым углом, по желанию хирурга.

В ожидании лифта, который должен был поднять их в отделение трансплантологии, Ингрид спросила:

— И что вы обо всем этом думаете?

— Трудно поверить, что находишься в больнице, — восхищенно сказал Данбар. — К тому же здесь очень тихо — словно вокруг никого нет. Во всех больницах, в которых я побывал, всегда царили суета и оживление.

— Политика руководства, — улыбнулась Ингрид. — Они прячут не только оборудование, но и сотрудников! Однако как только вам понадобится медсестра, она материализуется у вас за спиной.