Донор

— Так что у тебя случилось? — прямо спросил Евгений, когда официант ушел к стойке.

Шанита сделала неопределенный жест кистью в воздухе:

— Все старо как мир. От женщины уходит мужчина, которого она любила. И произошло это час назад.

Очевидно, она ожидала, что этот случайный знакомый засыплет ее уточняющими вопросами, но Золотарев лишь терпеливо ждал, изучающе глядя на нее.

— Он тоже ездит на мотоцикле, — продолжила она после паузы. — И сегодня я рассчитывала на поездку… Однако мое место на заднем сиденье было занято другой. Так что они уехали, а я осталась стоять на МКАДе, как дура. Пока какой-то дедуля на «пятерке» не сжалился и не подбросил меня сюда…

— Значит, это не твой мужчина, — просто сказал Евгений, когда Шанита закончила свой короткий и незамысловатый рассказ. — В этом мире все закономерно. Сегодня он бросил тебя, завтра бросят его. Система балансировки, понимаешь? Где-то убудет, где-то прибавится. Не принимай это близко к сердцу.

— Как это все просто у тебя звучит, — угрюмо отозвалась Шанита. — Ты что, психолог?

— Ну, почти. Врач, — уклончиво ответил Золотарев.

Когда подошел официант, он, коротко бросив «без сдачи», сунул ему двести рублей.

— Ты не веришь в чувства? — тусклым голосом спросила Шанита. Краем глаза она заметила, что с соседнего столика на нее продолжает пялиться пьяный толстяк. Заметив ее взгляд, парень изобразил глотательное движение, энергично толкая языком изнутри щеку.

Помрачнев, Шанита снова взглянула на Евгения.

— Не верю я ни в какую любовь, — спокойно ответил Золотарев. — Поверь моему опыту, Шанита. Есть животный инстинкт, как у первобытных. Когда партнеры по постели видят, что они могут сосуществовать вместе, появляется привязанность. И они какое-то время живут под одной крышей, с неохотой притираясь к недостаткам друг друга. Может, они разбегутся через неделю. А может, они проживут долго. И эта долбаная привязанность сопровождается всякой ненужной хренью, которую рождает наше закомплексованное сознание — долг, обязанность, верность, честность… На самом деле нет ни фига. Всем руководит слепая биология. Самец хочет самку, она не против, все предельно четко и прозрачно. От животных мы почти ничем не отличаемся. Поэтому мой тебе совет — никогда ни к чему не привязывайся. Будет легче жить, запомни. И, кстати, это одна из буддийских доктрин.

— Что ж, и любви нет? — прищурилась Шанита.

— Нет, — невозмутимо ответил Евгений. — Слово «любовь» и все, что с ней связано, было придумано, чтобы не платить денег.

Шанита была потрясена и несколько секунд обдумывала слова мотоциклиста, разглядывая свои пальцы.

— Странно слышать такие вещи, — наконец проговорила она. — Тем более от женатого мужчины. У тебя ведь наверняка есть дети, верно?

Теперь замер Евгений.

«Что за чертовщина? Я ей ничего не рассказывал. Может, она ясновидящая?»

Шанита рассмеялась, как если бы прочитала его мысли:

— У тебя загорелые пальцы, и след от кольца не заметит только слепой. Я просто предположила и наверняка угадала. Ну, так как?

— Все верно, — кивнул Золотарев, инстинктивно стиснув пальцы в кулаки. — И дети у меня есть. Дочке уже семнадцать…

Он умолк, не желая развивать тему. Ни к чему посвящать эту кобылу в личное, он и так тратит тут драгоценное время.

— Послушай, я сейчас приду. Я быстро, — извиняющимся тоном сказала Шанита, и Золотарев сухо кивнул.

Как только женщина направилась к туалету, он вновь набрал Надежду.

Вызов сбросили, а через мгновение экран вспыхнул новым смс-сообщением от его знакомой.

«Женя, извини, сегодня не получится. Я позвоню».

С каменным лицом он сунул смартфон в карман.

«Сука. Считай, что сегодня тебе повезло», — озлобленно подумал Евгений. Сердито посмотрел на шлемы, которые бок о бок мирно лежали на лавке.

Возле стола бесшумно появилась Шанита.

— Уезжаешь? — тихо спросила она, видя, как Евгений нервно застегивал карманы на молнии. Он перевел на нее задумчивый взор.

«Мальвины… Две Мальвины, Айболит, — всплыли в памяти слова Молчуна. — Одна из них — твоя».

В голове что-то с треском щелкнуло, и Евгений моргнул, словно прогоняя обрывки неприятного сна.

К черту Мальвину. И одну, и другую.

— Поедешь со мной, Шанита? — задал он вопрос, глядя женщине прямо в глаза. Притихнув, она смотрела на него, и на ее бледных щеках проступил румянец, а потухшие глаза ожили, заискрившись.

— Обещаю, что будет весело, — продолжил Евгений, улыбаясь. — Через два часа мы будем на даче у моего друга. Тусовка в стиле рок-н-ролл, костер, шашлык, пиво, песни под гитару… А в воскресенье я отвезу тебя домой.

— Это здорово. Но…

Шанита замялась.

— Ну?

— Ты… гм… нормальный? Не сделаешь мне больно? — смущенно спросила она. Громадные темно-серые глаза, казалось, заполонили все лицо женщины.

«Что за наивная дура?!» — с изумлением подумал Евгений, наблюдая, с каким напряженным выжиданием она смотрела на него. Вслух же он обронил:

— Я не в том возрасте, чтобы маньячить на трассах. Не хочешь — сиди здесь, я и так опаздываю.

С этими словами он встал из-за столика и, прихватив шлемы, двинулся к выходу.