Донор

Она снова подумала об Алексее. «За пять лет многое изменилось», — вспомнила Наташа. Где он был пять лет, нетрудно догадаться, хотя на уголовника он не похож. А может, и похож. Много ли она видела уголовников? Да ни одного. Все ее представление о блатном уголовном мире было сформировано передачами НТВ. Алексей не вписывался в него. Тем лучше. И она действительно была бы рада, если бы он пришел на чай. Был бы повод разузнать о причинах его отсутствия. Удивительно, но она даже обдумывала, как лучше сформулировать вопрос, чтобы не обидеть его. Улыбка сошла с ее уст, как только она подумала о предстоящей беседе всерьез. О беседе, где не только она задает неудобные вопросы, о беседе, где Алексей задаст вполне резонный вопрос. Наташа, а где ваши дети? Готова ли она ответить на него? Готова ли снова копошиться в прошлом, да еще и при постороннем человеке? Нет, не готова. Так что пусть у каждого будет своя тайна.

Наташа обернулась на Алексея. Он смотрел ей вслед, опершись на лопату. Наталья помахала ему. Он ответил. Кабанова повернулась к своему дому и услышала звон бубенцов. На окне внутри дома стояла неваляшка и покачивалась из стороны в сторону. Илья очень любил эту игрушку. Он даже засыпал под звон бубенцов. Наташа снова улыбнулась, но уже как-то печально. Звон бубенцов оборвался, Наташа глянула на окно. Неваляшки там не было, а от окна в глубь комнаты удалился темный силуэт. Какого черта?! Наташа не хотела, чтобы эта женщина трогала игрушки ее ребенка. Наташа не хотела, чтобы вообще хоть кто-нибудь трогал его игрушки.

— Прохладно, правда?

Наталья едва не подпрыгнула.

— У нас на родине еще жарко. В футболках можно ходить.

Наташа снова посмотрела на окно и только потом взглянула на собеседницу. Фарида стояла рядом с ней, закутавшись в куртку Кости.

— Как? — только и смогла вымолвить Наталья.

— Да, да, — закивала Фарида. — Мои, наверное, гранат уже собрали.

Наташа снова посмотрела на окно. Неваляшка стояла на месте. И если бы игрушка сейчас качнулась, то Наташа не выдержала бы и закричала.

— Виктор Афанасьевич спит? — спросила Наталья, не сводя глаз с окна.

Пауза слишком затянулась, и Наташа повернулась к Фариде.

— Я тебе вопрос задала.

— Да, спит, — быстро ответила Фарида и пошла к дому. — Пойдем, скоро Костя придет, надо ужин приготовить.

Наташа замерла на месте. «Слишком долго ты «отсутствовала», а? — подтрунивала над собой Наталья. — На твое место метят. Метят? Она уже на нем. Еще чуть-чуть, и ты окажешься с уткой в руках на раскладушке в комнате старика».

Нет, ее не пугал уход за свекром, ее пугала потеря Кости.

* * *

Константин обошел все предприятие, сделал необходимые пометки и только к концу рабочего дня понял, что проголодался. Решил позвонить Наташе и спросить, что нужно купить к ужину. После третьего гудка ему ответили.

— Как ты, милая? — спросил Костя.

— Отлично.

И это чувствовалось. Если раньше это было простой отговоркой, то сейчас она светилась. Он чувствовал, что она улыбается.

— Вот и отлично, — он тоже улыбнулся. — В магазин заехать?

— Да. Хлеба и молока купи. Слушай, Костя, — она понизила голос и больше не улыбалась.

Черт! Лучше б он это не чувствовал. Ему стало тревожно.

— Костя, ты не можешь принести с работы камеры наблюдения?

— Что-то случилось? — Тревога только усилилась.

— Да нет, — снова улыбка, — просто в двушке все было на виду, а здесь площадь другая. Большая. За всем не уследишь.

Оправдание его устраивало, тем более он и сам собирался повесить камеры во двор.

— Хорошо, у меня в машине должно быть несколько.

Константин нажал отбой и вдруг понял, что, возможно, Наташу снова беспокоят соседские дети. Нет, камеру непременно надо поставить, ведь он хотел узнать, откуда в доме неваляшка. Он понимал, что их тысячи, одна похожая на другую, но цель даже просто похожей игрушки была ужасна. Кто-то хотел напомнить об их трагедии? Кто-то не рад их видеть в этом доме. Но Костя и соседей-то не видел. Возможно, Костя перехватил дом, а теперь пожинает плоды своей пронырливости. Он действительно поторапливал риелторов, потому что по договору с квартиры он должен был съехать в течение месяца. Поторапливал и даже не задумывался, что, возможно, он не один покупатель на этот дом. Да если честно, то ему плевать было на то, один он или к этому дому очередь. Вот и обиделся кто-то. Все равно роль ребенка и принесенной им неваляшки непонятна. Обиженный покупатель учит своего ребенка… Бред! Есть же методы отвратительные, но более поддающиеся логике. Наложить под калитку, высыпать мусор, разлить краску… Да сотни способов, о которых Кабанов наслушался за время установки камер по подъездам жилых домов. Но чтобы копнуть прошлую жизнь обидчика… Хотя своей вины Костя здесь вообще не видел, если кому и надо срать под дверь, так это риелтору. Копнуть? Это как надо копать, чтобы узнать о любимой игрушке сына?

Костя прихватил со стола чертежи, вышел из комнатки и запер дверь. Что-то ему не давало покоя настроение Наташи. Камеры — это хорошо, но Костя, как ребенок, иногда боялся увидеть на записях то, что ему может не понравиться.

* * *