Донор

— …Может, меньше чуть… Не знаете, чей?

Алексей выдавил из себя улыбку.

— Что-то натворил малец?

— Да нет, — Наташа пожала плечами. — Он заблудился, наверное. Я нашла его играющего в гостиной. Когда окликнула, он убежал. Испугался.

«Он не испугался, он приходил испугать», — подумал Страхов.

— Вы знаете, за пять лет здесь многое поменялось, — проговорился Алексей. Но девушку срок нисколько не смутил. — Может, кто новый въехал. По обе стороны от вашего дома жили старики раньше. Сейчас, возможно, дачники купили. Но в октябре не самые теплые деньки в году. Так что, я думаю, они в данный момент пусты. У Романа, — Страхов махнул за спину, — нет детей. Здесь, по крайней мере. Чуть дальше… — Он задумался. А ведь он и не знал, кто живет дальше по улице. Не успел узнать. — Возможно, чуть дальше есть дети, но за пять лет могло все измениться.

Он виновато улыбнулся. Наташа кивнула и улыбнулась в ответ.

— Понятно. Ну ладно, было приятно поболтать.

— И мне… — Алексей еще крепче сжал лопату.

— Слушайте. Алексей. А приходите к нам на чай. И Романа берите.

Страхов вспомнил сегодняшнее поведение Романа и тут же отмел все мысли идти с ним куда-нибудь в гости, но произнес:

— Конечно. Соседям надо дружить.

* * *

Старик проснулся около двух. Фарида разогрела ему пюре и покормила. Все на автомате. Теперь не было к старику ни отвращения, ни злобы. Может быть, дело в доме? В двухкомнатной квартире было тесно так, что, будь у них еще один жилец, им пришлось бы спать по очереди. А здесь просторно. Здесь она даже чувствовала себя какой-никакой хозяйкой. Может, не всего дома, но какой-то его части точно.

Фарида оголила руку старика и вонзила иглу шприца в синюю вену. Ввела лекарство, вынула иглу и приложив спиртовую салфетку, согнула руку в локте. Невольно бросила взгляд на лицо пациента. Она была уверена, что он смотрел на нее и за секунду до того, как она на него обратила внимание, отвернулся. Фариде стало не по себе. Она убрала руку, но с кровати не встала. Рука старика так и осталась согнутой. Внутри что-то дернулось, задрожало. Фарида не понимала, что с пациентом происходит. Он никогда до этого (по крайней мере, сколько она его знала) не держал руку сам. Его тело было ему неподвластно. Он выздоравливает?

И тут же, будто кто-то спешил опровергнуть эту нелепую гипотезу, рука старика выпрямилась и упала на колени Фариды. Она дернулась, выронила шприц, но так и не встала с кровати. Она смотрела на руку, словно на дохлую рыбу, выброшенную на берег. Отвращения не было, но ожидание, что она вот-вот зашевелится (совсем как рыба), было настолько сильным, что у нее от напряжения заболело все тело. И она почувствовала: рука старика сдавила ей ногу чуть выше колена, несильно, можно даже сказать, нежно. Фарида медленно перевела взгляд на лицо Виктора Афанасьевича и увидела то, что ее очень напугало. Кабанов ухмылялся и взгляд не прятал.

Фарида вскочила и отбросила руку старика в сторону. Отряхнула колени, будто только что стояла на них, и снова посмотрела на сумасшедшего. Судя по взгляду и ухмылке, пациент действительно был слегка не в себе. Слегка? Да его там вообще не было. Его место занял похотливый ублюдок. Он пытался лапать ее. Фарида хотела позвать Наташу, но поняла, что ей не поверят. Виктор Афанасьевич снова лежал с отстраненным видом. Пустой взгляд, расслабленное лицо, рука свисала с кровати.

Нет, это будет выглядеть нелепо, по крайней мере. Но ведь ей не могло это показаться. Возможно, старик действительно начал выздоравливать. И не лапал он ее, а просто хотел обратить внимание на себя. А улыбка? А улыбка… он забыл, как улыбаться за год. Вот и вышла жуткая гримаса.

Фариду бросило в жар. Ей захотелось выйти на свежий воздух. Подышать и подумать. Если он выздоровеет, то она лишится работы.

* * *

Наташа, все еще улыбаясь, вернулась в свой двор. Довольно приятный мужчина, что ее очень порадовало. Немного напрягало отсутствие соседей. Постоянно живущих соседей, но дачники летом компенсируют с избытком дефицит внимания зимой. Шумно будет с утра до ночи. Шашлыки, пиво, танцы. Она ничего против не имела, но, когда привыкаешь к размеренной жизни, приезд городских соседей может стать потрясением.