Донор

Черная тень появилась в дверном проеме. Силуэт замер, будто рассматривая спящих, потом резко опал и через долю секунды вырос в изножье кровати. Он еще несколько раз опадал и вырастал в разных местах спальни. Смотрел на Константина, потом на Наташу. Последний раз взглянул на спящих от двери и исчез. Дверь медленно закрылась, а неваляшка на тумбочке качнулась, будто соглашаясь с решением черной тени. Звякнули бубенцы, глухо, необычно. Звук из игрушки скорее напоминал жужжание насекомых.

Но никто этого не услышал.

* * *

Костя открыл глаза и посмотрел время на телефоне. 2:43. Что именно его разбудило, он не знал. Осмотрел комнату и понял, что здесь он ночью ничего не увидит. В городской двушке в окна проникал свет уличных фонарей. Здесь ближайший осветительный прибор в метрах пятидесяти — и тот включался хозяевами участка со столба. Тьма и тишина. Звенящая тишина.

«Я слышу тишину», — вспомнил Костя и повернул голову в сторону, где спала Наташа… должна была спать.

Действительно, в такой тишине падение носового платка могло наделать шума. Может быть, мыши? Кот! Константин вспомнил о найденном коте, но вечером он его не видел. Может, спал где, а сейчас шалит? Кабанов даже улыбнулся. Какое же облегчение приносит рациональное объяснение. Костя попытался уснуть, но тишина давила. Он полежал еще какое-то время, ворочаясь и кряхтя, как старик, потом встал, на ощупь пробрался к двери и вышел в коридор. Удивительно, но, выйдя из спальни, Костя почувствовал себя легче. Глаза быстро привыкли к темноте, и Кабанов, не включая свет, без проблем спустился вниз, на кухню.

Он включил свет, прошел к мойке, прихватив по дороге красную кружку с логотипом Nescafe, набрал воды и с жадностью выпил. Набрал еще и снова выпил. Пить хотелось, словно он провел в пустыне без воды сутки. Напившись, Костя выключил воду и вернул кружку на место. Спать не хотелось совсем, Костя подошел к столу и посмотрел на книгу, оставленную Наташей. Он не разделял увлечения жены. Нет, к чтению он относился спокойно, не то чтобы не читал вообще — так, кое-что и иногда, но вот ужасы не понимал. Костя не понимал людей, которые намеренно хотят испугаться. Какой-то мазохизм. Да к тому же он не верил во всякую нечисть. Костя всегда пытался найти рациональное объяснение тому, чего, казалось бы, не может быть.

Константин полистал книгу. Первая строчка «Они здесь, папа» бросилась в глаза. Она напугала (Костя никогда бы не подумал) и привлекла. Кабанов сел и начал читать. Он полностью погрузился в роман.

«…Лежал молча, глядя вверх во мрак, думая о подвале… И о грязно ухмыляющемся человеке в углу», — прочитал Костя и вздрогнул от шума воды. Волосы зашевелились на голове. Он посмотрел в сторону раковины и шумно выдохнул. Фарида набрала воды в чайник и поставила его на подожженную конфорку.

— Не спится, — сказала она и села напротив. — Чай будешь?

Костя отложил книгу и кивнул. Он испугался. Черт! Его напугала книга? Нет, конечно. Появление Фариды «вовремя» и его воображение — все это на фоне прочитанного. Грязно ухмыляющийся человек… Кого он представил в этот момент? Чикатило? Черта с два! Эвиленко! Он представил почему-то Малькольма МакДауэлла в роли Эвиленко. Вот кто мог грязно ухмыляться. Костя едва сдержался, чтобы не улыбнуться. Сейчас ему собственный страх казался не более чем смешная нелепость. Рационально? Более чем.

— Мне кажется, это не случайно.

Костя поднял взгляд. Фарида присела на угол стола прямо перед ним. Полы халата раскинулись, обнажив смуглые бедра. Кабанов поздно понял свою оплошность. Он слишком долго задержал взгляд на наготе сиделки. Фарида заметила это, но не прикрылась. Костя почувствовал, как румянец заливает лицо.

— Это давно должно было случиться.

Что? Что именно должно случиться? Вопросы, задаваемые скорее для собственного успокоения. Он знал, чего она хочет и что имеет в виду.

Фарида поставила голую ступню на сиденье стула между ног Кости, едва не касаясь пальцами его промежности.

— Ты же хочешь этого? Мы же оба этого хотим?

Фарида развязала пояс халата и раскинула полы. Под халатом ничего не было. Оливковая кожа девушки манила. Полушария грудей с большими темными сосками возбудили, и Костя пожалел, что книгу положил на стол — сейчас она бы пригодилась прикрыть бугорок в паху. Фарида улыбнулась, заметив его возбуждение, и поставила свою миниатюрную ножку Косте на пах.

— Мы же оба этого хотим.

Теперь она не спрашивала.

Костя не сдержался. Он вскочил, сорвал с девушки халат и завалил ее на стол. Неваляшка на краю стола осуждающе качнулась. Сейчас Косте было наплевать, откуда игрушка взялась здесь. Его больше занимал собственный ванька-встанька. Кабанов остановил качающую головой куклу и отвернул. Ему свидетели не нужны.

Но они были.

Когда его член выскользнул из влажной щели Фариды, выплевывая семя, Костя невольно глянул в угол у окна. Там грязно ухмылялся герой МакДауэлла. И только когда человек шагнул из тени, Костя увидел его сходство с собственным отцом.

Включилась вода… и Костя проснулся.

У мойки стояла Фарида и с улыбкой (грязно ухмылялась?) смотрела на него.