Читаем Донор полностью

БД не стал прислушиваться к разговору и, резко повернув руль вправо, успел нажать на тормоз, чтобы удар был не слишком сильным... Он видел, как вылетел, пробив лобовое стекло, чекист, как безжизненно повисла залитая кровью голова Марфы.

Он направился к перевернутой машине, взглянул на окровавленное лицо девушки и, убедившись, что она жива, вытащил из кабины и аккуратно уложил на молодую апрельскую траву. Потом вернулся к машине. Через разбитое стекло достал с заднего сиденья холст и COMPAQ. Подойдя к чекисту, скользнул вдоль позвоночника пальцами, перевернул на спину и, пробормотав: "Смерть - еще не доказательство, что ты жил" - вернулся в подсобку.

- Вам сейчас позвонят, - сказала женщина, улыбаясь. - Вы забыли в машине телефон и документы.

- Т-там люди: С-скорая помощь... п-полиция... жители окрестных хуторов, - он перечислял и перечислял, оглядывая "Мерседес" и надеясь, что длинный список избавит от повторного визита к машине...

- Ученик из вас неважный, - сказала она, прервав его бесконечный перечень. - Время теперь такая же реальность, как шейный платок, что у вас в руках... Зачем вы забрали его у Марфы? - Стоя на безлюдной дороге у разбитой машины, БД удивленно разглядывал черный с коричневым шейный платок, свой недавний подарок Марфе,. Он сунул платок в карман, потоптался немного, вынул его обратно, повязал вокруг шеи и двинулся к Пал Палычу

"Значит время для меня теперь - что-то вроде хорошо знакомого маршрута городского автобуса," - подумал он, вынимая из кармана чекиста телефон.

- Время - это океан, а вы капитан и штурман на корабле, на подлодке... или самолете, что движется во всех направлениях, и скорость непривычно высока, - услышал он голос женщины с сумкой.

- Куда мы теперь? - молча спросил он, давая понять, что теперь их двое.

- По мне, вам лучше вернуться к Нилсу, на чердак, - ответила она, не принимая его предложения. - Вы еще не сделали главного...

- Г-главного, говорите?! - взорвался БД. - Каждый раз..., - он на мгновение задумался, - даже т-теперь, вы п-помыкаете мной... Г-гоните на чердак, к ч-чертовому ноутбуку, к-как на службу... П-поймите, я живой. Живой! Когда я возвращаюсь, я не просто улицу перехожу... Я опять реагирую на с-события, как человек, а не как...

Она внимательно слушала его, а потом сказала:

- Вам звонят.

Он взглянул на экран трубки и удивленно произнес:

- Тбилиси...

- Ответьте! - БД показалось, что женщина засобиралась...

- Не уходите! - попросил он, нажимая клавишу и прикладывая трубку к уху.

- З-здравствуйте, - и замолчал надолго, замерев лицом и вслушиваясь в далекий голос с сильным грузинским акцентом...

- Из п-правительства Грузии звонят, - повернулся он к женщине, волнуясь и удерживая трубку возле головы... М-можно вернуться... Н-новые п-помещения для Лаборатории... Финансирование... - Он слушал трубку, внимательно глядя в лицо женщины, словно она принимала решения. А она отвернулась к окну и принялась разглядывать дубы с молодой листвой...

- Боитесь п-пропустить момент, когда п-появятся желуди? - обиженно спросил БД, продолжая слушать трубку.

- Скажите грузинам, что подумаете, - сказала женщина. - Грузия, даже нищая, все равно рай...

- ...зато в аду более п-приятное общество... - Он привычно опустился в кресло и вновь прижал трубку к голове. - С кем я говорю? Х-хорошо... Я согласен... Трех-п-пяти дней мне х-хватит... Д-досвидания...

Он нажал кнопку отбоя и сказал спине у окна:

- Я согласился вернуться... С-стану садовником, чтоб выращивать волшебные органы-овощи. - Он задумался: - Мне т-теперь кажется все чаще, что п-покойный Кузя был п-прав: Грузия и впрямь больной Солярис, к-который я и такие, как я, создали сами, с-став беженцами.

- Вы стали беженцем из своего времени, - перебила женщина, отходя от окна.

- Стал! - легко согласился БД. - П-потому и искал П-пятое время года...

Опять зазвонил телефон.

Не глядя на экран, БД нервно нажал клавишу ответа:

- Да! Что вам угодно? ... Я не к-кричу... Здравствуйте, Босс. Нет... Х-хорошо... П-пожалуйста... - Он вертел в руках трубку, нажимая клавиши, чтобы удостовериться по регистру входящих звонков, что последним звонил Большой Босс. - Сейчас здесь п-появится Большой Босс, - нервно сказал БД и посмотрел на женщину. Она подернула плечем и не ответила. - Л-любопытно, какого ч-черта ему надо? - БД вышагивал по комнате, тыкаясь в стены. С-слишком много событий... - Он остановился. - Даже ч-чересчур...

- Здорово, Борис! - Босс стоял в дверях подсобки с сигарой в руке и неуверенно улыбался. Сзади возвышался жилистый охранник из кожи и костей.

- З-з-з-здравствуйте, Босс! - выжидательно сказал БД и замолчал, наблюдая, как тот разглядывает убогую мебель, переводя взгляд с предмета на предмет, пока не уткнулся в двадцатиграммовый стеклянный шприц со следами крови на стенках, валявшийся посреди комнаты...

- Мне позвонили, сказали, ты вляпался в нехорошую историю и попросили подъехать. - Босс взглянул на БД, помолчал, задвинул ногой шприц под кресло и опять уставился в спину женщины у окна.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Оптимистка (ЛП)
Оптимистка (ЛП)

Секреты. Они есть у каждого. Большие и маленькие. Иногда раскрытие секретов исцеляет, А иногда губит. Жизнь Кейт Седжвик никак нельзя назвать обычной. Она пережила тяжелые испытания и трагедию, но не смотря на это сохранила веселость и жизнерадостность. (Вот почему лучший друг Гас называет ее Оптимисткой). Кейт - волевая, забавная, умная и музыкально одаренная девушка. Она никогда не верила в любовь. Поэтому, когда Кейт покидает Сан Диего для учебы в колледже, в маленьком городке Грант в Миннесоте, меньше всего она ожидает влюбиться в Келлера Бэнкса. Их тянет друг к другу. Но у обоих есть причины сопротивляться этому. У обоих есть секреты. Иногда раскрытие секретов исцеляет, А иногда губит.

Ким Холден , КНИГОЗАВИСИМЫЕ Группа , Холден Ким

Современные любовные романы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Романы
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее