Донос без срока давности

Посёлок возник в 1911 г., когда в верховьях реки Агита поселились переселенцы Серёжины из Калужской губернии. Выходы каменноугольного пласта в 1889 г. описал геолог А. Э. Гедройц, в 1909–1910 гг. маршрутные геологические съёмки проводились Я. А. Макеровым и В. А. Вознесенским. В 1914 г. разведочные работы организованы горным инженером Сарибаном, через два года углепромышленник Сабещанский взял в аренду часть площади месторождения и начал разработку угля. После Октябрьской революции добыча была прекращена. В 1924 г. управлением Забайкальской железной дороги возобновлены разведочные работы, которые с перерывами продолжались до 1926 г. В 1930 г. вошла в строй шахта Букачача. Месторождения каменного угля в 1927–1932 гг. детально исследовал горный инженер Дальневосточного отделения геологического комитета Н. С. Смирнов. Посёлок и шахта получили развитие с вводом в строй в 1932 г. железнодорожной ветки из Чернышевска. В 1923 г. здесь проживало 212 человек. В 1934 г. в Букачачинском шахтоуправлении работали 1320 человек. Действовал опытный завод металлоизделий, известковый завод, швейная фабрика и леспромхоз. После войны в Букачачу были направлены в большом количестве репатрианты – наши соотечественники, оказавшиеся во время войны в плену, угнанные на работы в Германию. Кроме них в посёлок привезли и пленных японцев. В предвоенном 1940 г. Букачачинские шахты дали за год уже 759 600 тонн угля, а в 1947 г. – 860 000 тонн. В 1959 г. годовая добыча угля составила почти 1 000 000 тонн. В 1979 г. население составило 9471 человек, в шахтоуправлении было занято 1222 человека. После пожара, случившегося летом 1997 г., в январе 1998 г. шахта была закрыта. Сегодня население посёлка составляет около 2 тысяч человек.

[19]

«Закон о трёх колосках» (также «закон о пяти колосках», закон «семь восьмых», «закон от седьмого-восьмого», указ «7–8») – распространённое в исторической публицистике наименование Постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. (7.8.1932, отсюда «7–8») «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». Этим постановлением в юридическую практику СССР было введено понятие «хищения социалистической собственности» как «преступления против государства и народа» и остановлены «массовые хищения государственного и колхозного имущества».

Дело в том, что после коллективизации на селе образовался большой массив общественной собственности, мелкие кражи которой сельчанами воспринимались как нечто пустяковое. В УК РСФСР имелась статья за кражу государственного имущества, по которой полагалось от двух до пяти лет лишения свободы или год исправительных работ. Чаще воры получали 2–3 года, но через 6–8 месяцев подпадали под очередную амнистию. Согласно же постановлению от 7 августа 1932 г. меры наказания ужесточились: от 5 до менее 10 лет лишения свободы с конфискацией имущества, а при отягчающих обстоятельствах – расстрел виновного с конфискацией его имущества. Осуждённые по этому закону не подлежали амнистии.

В первое полугодие действия постановления в РСФСР (по 1 января 1933 г.) по нему были осуждены 22 347 человек, из них 3,5 % (782) были приговорены к высшей мере наказания. Приговоры по расстрельным составам преступления выносили также линейные транспортные суды (812 приговоров на весь СССР) и военные трибуналы (208 приговоров на СССР). К 10 годам лишения свободы были осуждены 60,3 % подсудимых, к срокам менее 10 лет – 36,2 %, причём 80 % из последней категории получили наказания, не связанные с лишением свободы. Из всех приговоров к ВМН были приведены в исполнение менее трети. Почти половину приговоров, вынесенных общими судами (их было 2686), пересмотрел Верховный суд РСФСР. Ещё больше оправдательных решений вынес президиум ЦИК. В итоге нарком юстиции РСФСР Н. В. Крыленко сообщил, что количество казнённых по приговорам в соответствии с постановлением не превысило тысячи человек.