Донос без срока давности

Предъявленное мне обвинение и допрос для меня был совершенно диким, ибо я никогда ни мысленно, ни действием не вел никакой к.р. работы. Я старался как мог доказать ПЕРСКОМУ, что он ошибается, что я никогда никакого преступления не совершал перед советской властью, родиной и партией.

После беспрерывного пятидневного допроса, я был отпущен в тюрьму.

27 февраля вторично вызывают на допрос, снова ПЕРСКИЙ требует дать показания о несуществовавшей моей к.р. деятельности. Я дать таких показаний отказываюсь, тогда ПЕРСКИЙ избивает кулаками по лицу, груди, давит ножкой стола пальцы на ногах.

После избиения отправляет снова в тюрьму.

26 марта 1938 года в третий раз ПЕРСКИЙ вызывает на допрос. Нахожусь на непрерывном допросе до 30 марта.

В этот раз меня ПЕРСКИЙ вторично избивает кулаками по лицу, груди, плечам, искалывает грудь карандашом, давил ножкой стула пальцы на ногах, заставляет сидеть на ножке табуретки конечностью позвоночного столба. Я не выдерживаю этого истязания, падаю, меня силой сажают на ножку табуретки, заставляет вытягивать ноги, руки, сидеть в таком положении. Заставляют писать показания, что я шпион, участник правотроцкистской организации и т. д. Я вначале отказывался дать требуемые ПЕРСКИМ такие показания, ну после не вытерпев истязаний ПЕРСКОГО и приносимую мне физическую боль, предпочитая расстрел бесконечным пыткам, истязаниям ПЕРСКОГО, под диктовку последнего написал показания о том, что я шпион и участник к.р. правотроцкистской организации.

20 мая я подписываю напечатанные ПЕРСКИМ показания о своем участии в к.р. правотроцкистской организации.

25 мая 1938 года пишу на имя Военного Прокурора Забайкальского Военного округа и Военного Прокурора войск НКВД Восточно-Сибирского округа заявление с просьбой вызвать меня на допрос, дам показания, имеющие важное государственное значение. Этим заявлением я хотел рассказать о всей провокации ПЕРСКОГО и других следователей УНКВД по Читинской области. Мое заявление Прокурору не попало, а вызвал меня ПЕРСКИЙ и заявляет, что мне Прокурора не видать, как своих ушей, а потребовал дать новые показания, т. к. я еще не рассказал полностью о своей к.р. деятельности, потребовал указать лиц, которых я знаю: «как участников к.р. организации», указал фамилии КОСИНЕНКО – Нач. АХО УНКВД по Читинской области, ЦЕХАНОВИЧ – Пом. Нач. ДТО Восточно-Сибирской ж.д. и других. Я дать на них показания отказался.

В начале Сентября 1938 года я потребовал от Нач. Внутренн. Тюрьмы ЛЫСЕНКОВА бумаги, для того, чтобы написать заявление на имя Наркома Внутренних Дел СССР о том, что мои показания ложны, что в УНКВД по Читинской обл. занимаются вымогательством показаний, и т. д. Вместо этого, чтобы дать мне бумаги, меня ПЕРСКИЙ сажает раздетого в холодный карцер, где я нахожусь 6 суток.

11 Сентября 1938 года я добиваюсь бумаги и пишу НКВД СССР заявление о ложности моих показаний, что такие показания я дал в силу того, что меня избивал и применил другие виды физического воздействия /исколол грудь острым карандашом, бил головой о стену и т. д./ Особоуполномоченный ПЕРСКИЙ, поэтому я оклеветал себя и других.

17 Сентября 1938 года меня вызывает на допрос ПЕРСКИЙ, требует подтвердить мои ложные показания, я отказываюсь, тогда ПЕРСКИЙ меня вновь избивает кулаками по лицу, шее, бьет головой о стену, ставит на голову, я несмотря на это отказываюсь подтверждать показания.

Мне ПЕРСКИЙ тогда предъявляет обвинение, что я обвиняюсь по ст. ст. 58–1б, 58–7, 58–8, 58–10 и 58–11 УК РСФФСР что являюсь участником правотроцкистской организации и японо-немецким агентом.

За то, что я написал заявление НКВД СССР и отказался взять таковое обратно, меня ПЕРСКИЙ сажает в подвал в мокрую камеру, где я нахожусь 4 месяца в тяжелых условиях: отсутствие вентиляции, свежего воздуха и в воде.

16 декабря 1938 года меня вызывает на допрос Нач. 2 отдела Ст. Лейтенант – ФЕЛЬДМАН, который также настаивает на подтверждении моих ложных показаний, я отказываюсь заявляя, что никаких преступлений перед родиной и партией я не совершал.

29 Декабря 1938 года мне объявляют 206 ст. УПК и знакомят с материалами следствия и объявляют, что я предаюсь суду по ст. ст. 58–1б, 58–7, 58–8, 58–10 и 58–11 УК РСФСР.