Донос без срока давности

5. Справку из агентурного дела “ПРИЯТЕЛИ” по вопросу использования агента “ГОРНЯК”, т. к. свидетель ЛАБЗИН указывал, что мною агент “ГОРНЯК” не использовался по разработке эсеров. Я его не использовал потому, что агент “ГОРНЯК” включен в разработку Харбинского ДВК ТКП.

6. Вызвать свидетелей АРГАТСКОГО – Пом. Нач. Тюрьмы и надзирателя МАКАРЕНКО с тем, что через них я подавал заявление об отказе от показаний, чтобы разоблачить показания ПЕРСКОГО.

7. Вызвать свидетеля СЛОБОДЧИКОВА Михаила – б. Секретаря Горкома ВЛКСМ по вопросу, как дал на меня показания ЭЙКЕРТ Фридрих.

8. Справку ОК УНКВД по Читинской области о снятии с меня дисциплинарных взысканий.

9. Справку 4 отдела УНКВД по Читинской области о том, что БРОНШТЕЙН Зинаида является агентом данного отдела и клеветницей врага-предателя Троцкого не была, опровергнув показания НОВИКОВА.

На судебном следствии я заявлял, что прошу удовлетворить мою просьбу, но суд мое заявление отклонил ввиду того, что указанных лиц большинство нет в Читинской области.

Из свидетелей, вызванных судом присутствовал только ЧУКСИН и то на суд разыскал и доставил я, т. к. суд был назначен на 9 августа, в связи с отсутствием свидетелей был перенесен на 10 августа 1939 года.

Суд зная, что я в порядке ст. 206 УПК просил сделать очные ставки со свидетелями, а также просил вызвать несколько свидетелей, ибо факты были искажены и неверны, на предварительном и судебном следствии мне было отказано, не смотря на нарушение предварительным следствием УПК суд меня осудил за совершение преступлений.

Я не совершал уголовно-наказуемого преступления, совершил проступок, за который получил дисциплинарное взыскание 15 суток ареста, а предварительное следствие и суд из проступка, за которое я понес дисциплинарное взыскание сделало уголовно-наказуемое преступление.

Показания свидетелей ЧЕПЕНКО и ЧУКСИНА, данные на предварительном следствии, о том, что я следуя в город Свободный напился пьяным в вагоне-ресторане, приставал из озорных действий к девушке и рассказал в присутствии посторонних о том, что я посылаюсь на закордонную работу, ЧЕПЕНКО об этом заявлял по приезде в г. Свободный Пом. Нач. Транспортного отдела ГУГБ НКВД СССР майору госбезопасности ГРАЧ, в распоряжение которого я и ЧЕПЕНКО следовали. Этот факт проверялся, не подтвердился. Я не понес никакого взыскания, т. к. в присутствии посторонних я не говорил о моей предполагаемой поездке на закардонную работу, а разговаривал в присутствии ЧЕПЕНКО, ЧУКСИНА и Лейтенанта ПОТАШОВА, который также ехал в распоряжение ГРАЧ. Поэтому я на предварительном следствии просил допросить ПОТАШОВА, ГРАЧ и Ст. лейтенанта госбезопасности БЕНИНСОН, который проверял это дело. Тоже самое просил и на суде, но мне было отказано.

До моего ареста это дело нигде больше не поднималось. Показание свидетеля ПРОХОРОВА, данное на предварительном следствии о моей выпивке в вагоне-ресторане 23 декабря 1937 года также не соответствует действительности, мой разговор с политруками о слабой партийно-политической работе в УНКВД по Читинской области, сравнения с политической работой в РККА, то я указывал исходя из того положения, что в то время действительно в УНКВД по Читинской области была слабо поставлена политическая работа и что в РККА эта работа поставлена на большую высоту и сравнивать это нельзя.

Основывался я также и на решении февральско-мартовского пленума ЦК ВКП/б/ в 1937 г. о работе органов НКВД. О знаке почетного чекиста я сделал сравнение, что он ценен только в органах НКВД и сравнивать его с орденами Союза никак нельзя. Вот смысл моего разговора, который ни в какой степени не дискредитировал органы НКВД.

Я требовал, как на предварительном, так и судебном следствии очных ставок с ПРОХОРОВЫМ, ЯСИНСКИМ и др., но мне в этом отказали.

Кроме того выпивка в вагоне-ресторане совместно с политруками, ПРОХОРОВЫМ, который на меня показал – я совершил проступок, за что понес дисциплинарное взыскание, а не совершил уголовно-наказуемое преступление.

Поэтому прошу Вас в порядке ст. ст. 440 и 441 УПК РСФСР истребовать мое дело из Военного Трибунала войск НКВД Читинского округа и опротестовать приговор.

Причем на суде присутствовал только один свидетель ЧУКСИН, который давал показания не совсем точно, что он давал на предварительном следствии, больше ссылался, что ему говорил ЧЕПЕНКО, так-как ЧУКСИН когда ехали в поезде со мной, ЧЕПЕНКО, ПОТАШОВЫМ и другими сотрудниками НКВД, следовавших в гор. Свободный, проехали только несколько часов от г. Чита до ст. Шилка и ему неизвестно все обстоятельства дела, поэтому он и ссылался больше на разговор с ним свидетеля ЧЕПЕНКО.