Донская армия в борьбе с большевиками

Одним из факторов, ускоривших восстание на Дону, было присутствие на его территории в Сальском округе отряда Походного атамана. В то время как связь с Добровольческой армией, после ее ухода на Кубань, совершенно оборвалась и о ней ничего не знали, отголоски борьбы партизан-степняков проникали в ближайшие донские станицы и оттуда распространялись дальше. Чем больше росло недовольство среди казаков против своеволия и зверств большевиков, тем больше думали они о том, что где-то недалеко есть люди, не покорившиеся красным и ведущие с ними успешную борьбу. Это укрепляло сознание, что борьба с насильниками возможна, стоит лишь взяться за оружие, и что в этой борьбе они будут не одни. С надеждой на помощь росла уверенность в успехе, ускорившая процесс брожения и вызвавшая первую вспышку восстания на Дону.

19 марта восстала станица Суворовская, поддержанная ближайшими к ней станицами, немедленно пославшая гонцов к Походному атаману. 25 марта началось восстание станицы Баклановской и соседних с нею станиц, тоже вошедших в связь с Походным атаманом. Произошло то, что предвидел и на что надеялся генерал Попов. 30 марта его отряд был уже на Дону в полосе восстания, в то время как Добровольческая армия, истекая кровью, безуспешно штурмовала Екатерине дар.

Насколько это было важно для дальнейшего хода Белой борьбы, становится ясным, если сопоставить события, происшедшие в то время. 2 апреля Добровольческая армия, сняв осаду Екатеринодара, отошла в немецкую колонию Гначбау, где, похоронив Корнилова, переживала острый моральный кризис.

Иначе обстояло дело на Дону. В этот же день (2 апреля) отряд Походного атамана закончил переправу на правый берег Дона, и с приходом его в ст. Нижне-Курмоярскую восстание на Дону стало распространяться с неимоверной быстротой. Значение отряда Походного атамана в деле развития борьбы определялось не количеством бойцов, а тем моральным подъемом, который вызвало его появление среди казаков. Надо было слышать радостные крики и ликующий колокольный звон, которым встречало партизан население прибрежных станиц при их движении вниз по Дону из Цымлянской в Константиновскую.

Некоторое влияние на развитие восстания имели и сильно преувеличенные народной молвой сведения о численности отряда Походного атамана. Это учитывали некоторые из организаторов восстания и намеренно их распространяли. Мне вспоминается следующий случай. В станице Мариинской, будучи старшим квартирьером, я, прежде чем двинуться в станицу Константиновскую, вышел немного пройтись и, увидев, что у станичного правления толпились казаки, пошел туда. Пробраться внутрь мне не удалось, и я стал прислушиваться у входа. До меня донеслись отрывки фраз: «Изведут наш Тихий Дон… Пропадет казачье семя…»

Голос показался мне знакомым, и я решил подождать конца. Скоро казаки стали расходиться и из помещения вышел человек, по внешности типичный заводской рабочий. Кепка, синяя косоворотка, темного цвета штаны с отворотом внизу.

Это был Генерального штаба полковник Гущин, которого я сразу узнал, несмотря на маскарад, так как он был одно время на Германском фронте начальником штаба нашей дивизии (2-й Кубанской). Участником Степного похода, как ошибочно считают некоторые, он не был, а некоторое время был организатором обороны в районе ст. Константиновской. Я подошел к нему, представился, и он отвел меня в сторону поговорить. Узнав, что я выступаю с квартирьерами в ст. Константиновскую, он предупредил меня, что там один из двух полков еще колеблется, и рекомендовал принять меры предосторожности, а прощаясь, добавил: «Вероятно, вам пошлют навстречу делегатов. Если будут спрашивать, сколько вас, то говорите: двадцать тысяч».

От исполнения этого совета я уклонился. Подъезжая к Константиновской, верстах в трех от нее, я издали увидел одинокую фигуру конного казака, явно нас поджидавшего. Когда приблизились, он подъехал ко мне и спросил – кто мы такие и куда едем? Прежде чем ответить, я спросил его – кто он такой? Он ответил, что послан казаками 2-го полка, чтобы узнать – что за войско и сколько приближается к станице. Тогда я сказал ему, что мы квартирьеры отряда Походного атамана, а за нами и по суше, и по воде идет весь отряд, а сколько – увидишь потом, и, указав рукой на ясно видимые вдали пароходы и баржи, добавил: «А теперь скачи в станицу и чтоб там к нашему приходу все было в порядке, так как Походный атаман шутить не любит». Казак тотчас стегнул по лошади и поскакал. Когда мы прибыли в станицу уже в сумерках, там все было спокойно и никаких инцидентов не было.

К пламени восстания, охватившего 1-й и 2-й Донские округа, прибавился новый очаг в районе Новочеркасска, где 1 апреля восставшие казаки станицы Кривянской и ближайших станиц овладели временно столицей Дона.