Донская рана

Спустя полчаса в эфир ушла радиограмма Шубина, в которой сообщалось, что немецкие войска спешно укрепляют свой левый фланг. Там будут закапывать в землю танки, осуществлять сплошное минирование местности, строить укрепления, туда стянут всю имеющуюся у немцев артиллерию, потому что немецкие генералы решили, что именно там, вблизи от слияния Дона и Маныча, русские осуществят попытку прорыва. И если они там продавят немецкую оборону – судьба Ростова будет решена.

Получив такую радиограмму, в штабе Южного фронта озадаченно поскребли в затылках. Дело в том, что немцы угадали: именно там, на левом немецком, а значит, на правом советском фланге, наши военачальники и планировали начать новое наступление. Части уже получили соответствующие приказы и начали стягиваться для нанесения удара. Но выходило, что сейчас нанесение этого удара приведет к большим потерям. Ведь противник верно угадал намерения советского командования, успел подготовиться. Значит, планы надо было менять на ходу. И «мозговой центр» Южного фронта, в который входили сам генерал Еременко и его начальник штаба полковник Семенов, сначала отправил в войска приказ о приостановке всякого движения. А затем в течение часа был разработан новый план, согласно которому удар следовало нанести намного южнее. И весь день 24 января войска занимали позиции для нового удара. А рано утром 25-го после мощной артиллерийской подготовки началось новое наступление советских войск. Оно началось там, где немцы его не ждали, где у них почти не было частей. И потому в тот день советские войска смогли прорвать фронт и продвинуться почти на сто километров к западу.

На группировке генерала Гота, в штабе которой служили Шубин и Степанчук, это поражение немецких войск почти не отразилось. Ведь войска этой группы стояли на севере, там, где немцы ожидали наступления советских войск. А бои шли значительно южнее, и в штабе Гота слышали только далекую канонаду, доносящуюся с юга.

Да, на них снаряды не падали, танки в атаку не шли. Тем не менее в штабе Гота царила паника. Ведь над немецкими войсками, стоявшими на берегах Дона, нависла опасность окружения. Если бы советские войска продвинулись еще на сто километров и подошли к Батайску, вся группа Гота была бы отрезана от остальных частей, она бы попала в котел. Ясно, что попадать в котел немецким генералам не хотелось. Поэтому к концу дня 26 января начались лихорадочные сборы. Немцы вновь отступали, бросали спешно возведенные позиции, только что вырытые блиндажи. Имущество грузили на машины и бежали прочь от реки Маныч. Теперь солдатам Гота было приказано отступать до самого Батайска и занять позиции на окраинах города.

Шубин и Степанчук прилюдно кляли «проклятых русских», которые откуда-то узнали о плане немецкого командования, досадовали, что снова приходится все бросать и ехать на новое место. Но в душе оба разведчика ликовали. Они наглядно видели результаты своих усилий. Немецкий фронт рушился на глазах, оборона Ростова трещала по швам. И они знали, что им делать дальше, на новом месте. Там тоже надо будет тянуть провода от штаба к отдельным воинским соединениям. И снова на этих линиях связи будут устроены разрывы, возле которых оба разведчика будут дежурить, прослушивая и запоминая ценную информацию, которую затем передадут в штаб Южного фронта.

Да, Шубин и Степанчук были уверены в себе и спокойны. А между тем над их головами стали сгущаться тучи. Немецкие войска в этом районе терпели поражение за поражением. И даже самому тупому командиру становилось понятно, что это происходит не просто так, что кто-то снабжает советское командование оперативной информацией. А начальник разведслужбы группы войск «Дон» Генрих Зиммель вовсе не был тупым. В эти дни в конце января он не находил себе места. Он понял, что в дуэли с русским резидентом он потерпел поражение. Так он и сказал своим подчиненным, капитанам Хорсту и Таудлицу, когда вызвал их к себе на совещание, которое устроил 24 января, накануне второго прорыва советских войск.

– Это позор для нас, настоящий позор! – говорил Зиммель, вышагивая по своему кабинету. – Мы терпим поражение за поражением! Русские точно знают о наших планах, наносят удары в наши самые слабые места. Это означает, что где-то среди наших войск работает русский разведчик. А ведь неделю назад я был уверен, что заставил русского резидента сбежать. Помните, Хорст, когда мы нашли брошенную машину группенфюрера Шнейдера, я сказал, что этот раунд мы выиграли?

– Да, господин майор, я отлично помню ваши слова, – подтвердил Хорст.

– Тем более на следующий день солдаты нашли в камышах тело самого группенфюрера, – добавил Таудлиц. – Вы тогда сказали, что мы обложили русского, который выдавал себя за коменданта Ростова, и заставили его сбежать. И больше он не будет причинять нам неприятностей.