Донская рана

Подумав о госпитале, Шубин вспомнил медсестру Катю Измайлову и улыбнулся, представив ее образ. Давненько он с нею не виделся.

Еще немного прислушавшись к звукам близкого сражения, Шубин взял правее. Он решил обойти центр сражения и выйти на тот участок фронта, где в данный момент было тихо. Так он прошел еще час и уже начал думать о том, что пора, наверно, вывернуть шинель наизнанку, потому что позиции советских войск уже близко, когда внезапно прямо перед ним возникла плотная масса людей, идущих ему навстречу, на запад. Спрятаться было негде, да уже и поздно прятаться. Теперь оставалось понять, кто это – наши или немцы? Люди шли молча, сосредоточенно, и Шубин решил, что, пожалуй, приближаются все-таки немцы: советские солдаты, даже если устанут, не идут в полном молчании.

Он встал посреди поля и стал дожидаться подхода этой людской массы. Прошла еще минута, и его заметили.

– Эй кто это там? – воскликнул чей-то голос по-немецки.

Шубин поспешил ответить:

– Это я, ефрейтор Кнехт! А вы немцы? Как мне повезло! А я уже думал, что идут русские и мне конец.

Он говорил громко, почти кричал – старался, чтобы его всем было слышно, чтобы ни у кого не возникло сомнения в том, что он немец и очень рад оказаться среди своих.

Людская масса подошла вплотную, и стало видно, что немцы усталые и изнуренные. Впереди рот шагали командиры подразделений. Офицеров в чине старше лейтенанта не было заметно.

– Откуда ты здесь взялся, ефрейтор? – спросил Шубина один из ротных командиров, когда колонна встретилась с ним.

Останавливаться для разговора офицер не стал, и Шубину невольно пришлось повернуться и идти в обратном направлении, рядом с офицером.

– Я ищу танковую бригаду полковника Рейхеля, – ответил Шубин. – Четырнадцатая танковая бригада – не знаете, где она?

– Нет, никогда не слышал о такой бригаде, – сказал офицер. – Так это твоя часть?

– Да, я приписан к четырнадцатой бригаде, – зачастил Шубин. – Я связист. Нас троих послали, чтобы протянуть связь к штабу генерала Клейста. Мы прошли большую часть расстояния, но тут увидели русские танки. Нас заметили, стали стрелять, и всех моих товарищей убили. Я остался один. И я потерялся, не знал, куда идти. Пошел наугад. Какое счастье, что я встретил вас!

– Да, тут тебе повезло, что ты встретил своих, – согласился лейтенант. – Если бы мы разминулись, ты мог выйти прямиком в лапы к русским. Они напирают со страшной силой, так что весь фронт отступает. Ну, раз ты нас встретил, теперь с тобой ничего страшного не случится. Можешь идти с нами. Мы следуем на хутор Семеновский. Там тоже стоят танкисты. У них ты можешь узнать, где сейчас находится твоя четырнадцатая бригада.

– Да, господин лейтенант, конечно, я пойду с вами! – с радостью воскликнул Шубин, после чего отстал от офицера и присоединился к колонне.

Идти на хутор Семеновский, откуда на них со Степанчуком была организована погоня, он, конечно, не собирался. Дальнейшие действия были Шубину совершенно ясны. Надо постепенно переместиться в хвост колонны, а затем отстать от нее и продолжить путь на восток, к своим. Теперь он точно знал, что советские части находятся неподалеку, и больше немцев впереди нет. Так что встреча с колонной отступающих вражеских войск была для него полезной.

Шубин пристроился в одну из шеренг, где было свободное место, и бодро зашагал вместе с соседями. Его некоторое время расспрашивали о том, кто он, откуда здесь взялся. Но в его ответах не было ничего, что вызвало бы интерес у усталых немецких солдат, и вскоре от него отстали. Зато у самого Шубина вызвал интерес некий скатанный в узел предмет, который шедший рядом с ним солдат нес за спиной.

– Что там у тебя такое, друг? – спросил Шубин. – Может, ты переносной блиндаж несешь?

Пожилой солдат застеснялся, помедлил с ответом, и за него ответил следующий в шеренге:

– Нет, это Франц несет русскую телогрейку. Взял ее где-то в деревне. Он у нас мерзляк, холода боится, вот и носит всюду эту телогрейку.

– Что ж, в России нужно бояться холодов, – авторитетно произнес Шубин. – Я второй год воюю в этой стране и натерпелся от русских морозов. Но теперь мы подходим к Ростову, большому городу, будем его защищать, в нем жить. Я слышал, фюрер приказал превратить Ростов во второй Сталинград, оборонять его до следующего лета. А там, в Ростове, Францу вряд ли потребуется телогрейка.

Теперь он решил напрямую обратиться к владельцу телогрейки. Ведь самому Шубину именно эта одежда и требовалась.

– Слушай, друг, – сказал он. – А не хочешь продать мне свою телогрейку? Я тоже мерзляк, как и ты. А мерзнуть мне, как связисту, приходится много. Часами, бывало, лежишь в снегу, пока протянешь провод. Я заплачу тебе за нее хорошую цену.

Было видно, что предложение заинтересовало боящегося холода Франца. Он спросил:

– А какую цену ты дашь?

– Могу дать пятьдесят марок, – сказал Шубин.

– Нет, пятьдесят мало, – заявил Франц. – Одежда почти новая. Давай семьдесят!