Донская рана

Шубин немного поторговался и в итоге сбил цену до шестидесяти марок. Разведчик тут же достал из вещмешка требуемое количество денег, расплатился, и телогрейка перешла к нему.

Теперь ему точно было больше нечего делать в этой колонне. Шубин внезапно захромал и заявил, что ему сапог натирает ногу, надо переобуться. Он переместился в другой ряд, ближе к хвосту колонны. Переобуваться он не стал, а вместо этого громко объявил, что ему надо отойти по нужде. Он отошел за куст, присел там и замер. Сидя за кустом, он следил, как мимо него проходят последние ряды немцев. Вот прошел последний ряд и скрылся на западе.

Шубин подождал еще минут пять, чтобы убедиться, что у немцев нет арьергарда или просто отставших солдат. А убедившись, что путь свободен, сбросил ненавистную немецкую шинель, выбросил документы на имя ефрейтора Кнехта и надел телогрейку. Она пришлась ему впору. Теперь он уже не выглядел как немецкий солдат и походил на местного жителя. В таком виде можно было предстать перед советскими солдатами и не опасаться, что тебя сгоряча пристрелят. Он разложил по карманам телогрейки свое имущество, взвалил на плечи вещмешок с рацией и зашагал на восток.

Спустя два часа рассвело. И в свете наступившего дня Шубин снова увидел впереди колонну солдат. Только теперь это были советские солдаты, преследовавшие отступавшего противника. Они шли не такими стройными рядами, как немцы, шагали свободней и при этом выглядели веселей. Еще бы! Ведь они шли отвоевывать свою землю и побеждали в борьбе за нее.

Как и у немцев, впереди колонны шел один из ротных командиров, в звании старшего лейтенанта. Увидев идущего навстречу неизвестного, лейтенант насторожился и строго произнес:

– А ну стой! Кто такой?

– Капитан Шубин, фронтовая разведка! – ответил Глеб, остановившись перед лейтенантом. – Выполнял боевое разведзадание командира разведки Южного фронта полковника Уколова. Следую в расположение штаба фронта, чтобы доложить о результатах выполненного задания.

Уверенный тон Шубина, а также его воинское звание произвели впечатление на офицера. Но он не собирался верить этому незнакомцу на слово.

– А чем ты докажешь свои слова? – спросил старший лейтенант. – Чем докажешь, что ты капитан и разведчик?

– Документов у меня с собой, как ты понимаешь, нет, – ответил Шубин. – И о результатах своей разведки я тебе рассказать не могу – это данные для штаба, я о них могу рассказать только своему начальству. Зато я могу сказать, что полковника Уколова звать Иван Трофимович, начальника штаба фронта звать Григорий Иванович Цымбалюк, и с ним познакомился еще в Сталинграде, а командующий Южным фронтом Андрей Иванович Еременко больше всего на свете любит крепкий чай с сахаром. Таких сведений тебе хватит?

Старший лейтенант Ткаченко, с которым Шубин беседовал, конечно, не знал, как зовут начальника штаба фронта, и что любит сам командующий. Но он почувствовал, что этот повстречавшийся ему человек, одетый в телогрейку, говорит правду. Однако внешне лейтенант Ткаченко сохранил суровость.

– Не знаю, капитан ты или нет, но мы тебя должны проверить, – сказал он. – Сейчас тебя доставят во фронтовую контрразведку, и пусть там проверят, кто ты такой.

– Вот это правильное решение, – сказал Шубин.

Он знал, что контрразведкой на Южном фронте командует заместитель Уколова полковник Павел Ильич Серебрянников. И он отлично знает Шубина, знает о его задании.

Старший лейтенант Ткаченко выделил двух солдат, и под их конвоем Глеб пошел дальше в тыл. Спустя час он уже спустился в блиндаж фронтовой контрразведки. И первым, кого он там увидел, был даже не Серебрянников, а его начальник – сам полковник Уколов. Увидев разведчика, он воскликнул:

– Ну, что я тебе говорил, Павел Ильич? Что Шубин в огне не горит и воде не тонет. И это оказалось святой правдой. Вот и он сам!

Тут Уколов шагнул к своему лучшему разведчику и крепко его обнял. Остальные руководители, бывшие в блиндаже – полковник Серебрянников и его подчиненные, – обменялись с разведчиком рукопожатиями.

– Если бы ты знал, Шубин, как твои сведения нам помогли, как помогли! – воскликнул Уколов. – Только благодаря твоей информации нам удалось выиграть сражение на Маныче. Впрочем, давай к делу. У тебя есть новая информация?

– Да почти что и нет, Иван Трофимович, – ответил Шубин. – Ведь последние сутки мы с моим напарником Виктором Степанчуком только и делали, что бежали от немцев. Побегать пришлось изрядно. И тут произошла тяжелая потеря – Степанчук погиб. В общем, рассказать я могу немногое. Знаю, что на хуторе Семеновский стоит немецкая танковая часть. И туда же отступает пехота, которую вы вышибли с ее прежних позиций. Колонну этих пехотинцев я встретил в степи. А больше мне, пожалуй, и рассказать нечего.

– На хуторе Семеновский, говоришь? – воскликнул Уколов. – Ну-ка, товарищи командиры, давайте-ка посмотрим…