Допеть до победы! Роль песни в советском обществе во время Второй мировой войны

Единственным противовесом, который ослаблял влияние личного вкуса инспекторов ГУРК или Главреперткома, а также препятствовал манипуляциям со стороны артистов, являлись просмотры, проводимые, по крайней мере иногда, правлениями. Формально, однако, в любом случае инспектор нес персональную ответственность за решение, принятое им или правлением[18]. Например, концертной бригаде Омской государственной филармонии, отправленной ГУМУ в Москву на смотр, было запрещено выступать на фронте решением комиссии, в состав которой входили представители ГлавПУРККА, ЦДКА и Главреперткома (письмо директора ЦДКА им. Фрунзе Максимова председателю ГУМУ Сурину от 27.07.1943. РГАЛИ. Ф. 962. Оп. 3. Д. 1172). В другом случае Центральная просмотровая комиссия, состоявшая из представителей КДИ, Главреперткома, ЦДКА и ГлавПУРККА, отправила концертную бригаду артистов из Киргизии обратно на родину с предписанием республиканскому отделу по делам искусств реорганизовать ее. При этом перечислялись артисты, которых следует оставить в бригаде, и указывалось, что уровень остальных участников бригады и качество репертуара совершенно не соответствуют требованиям (письмо начальника отдела культурного обслуживания фронта ГУМУ В. Ендржевского председателю Отдела по делам искусств Киргизии Джакишеву, копия – в Киргизскую филармонию, 15.11.1943. РГАЛИ. Ф. 962. Оп. 3. Д. 1172). В несколько иной ситуации КДИ издал распоряжение о том, чтобы Главрепертком ввел в ВГКО должность специального политического редактора с целью повышения качества эстрадного репертуара. КДИ обозначил круг задач, которым следовало уделить особое внимание: создание произведений о подвигах и победах советских людей на фронте и в тылу, создание произведений на важные, актуальные темы вместо увлечения бытовым мелкотемьем, создание произведений, предназначенных для жителей освобожденных территорий, создание произведений для детей (отчет и приказы председателя КДИ Храпченко о работе ВГКО, дата неразборчива – вероятно, начало 1944. РГАЛИ. Ф. 962. Оп. 3. Д. 1182). Новое постановление подразумевало, что специальный редактор будет работать с сотрудниками ВГКО, чтобы обеспечивать полную лояльность политическому и идеологическому курсу и лучше удовлетворять потребности общества, какими их мыслит власть.

Оценке подлежали как содержание отдельного концертного номера или всей программы, так и уместность исполнения той или иной песни или цикла песен определенным артистом. Запрету могла подвергнуться и программа целиком, и ее часть, не соответствующая заявленной теме. Того или иного исполнителя могли отвергнуть, например, из-за отсутствия таланта. Бывали случаи, когда целым концертным бригадам предписывалось вернуться домой по причине низкого уровня участников. Бывали случаи, когда репертуар не соответствовал стилю или профессиональному уровню артиста и исключался из личного репертуарного списка. Согласно инструкции каждый артист обязан был утвердить свой репертуар в ГУРК и впоследствии быть готовым к проверке в любой момент.

Опять же, нельзя сказать, насколько строго соблюдался утвержденный репертуар после просмотра в ГУРК. Конечно, если вся программа целиком не получила одобрения, артист вряд ли мог с ней выступать. Но артист мог вставить в утвержденную программу тот или иной номер, особенно по просьбе зрителей. Певица по имени Елизавета (фамилию просила не называть) вспоминала, что, если попросят, она пела «Священную войну», хотя этой песни не было в ее репертуаре. Очевидно, что песню исключили из ее личного репертуарного списка не из-за содержания, а из-за стиля: суровое и мужественное звучание уподобляет ее гимну, и она больше подходит для группового исполнения, а не для сольного. Однако это, по словам Елизаветы, не влекло за собой наказания со стороны инспекторов или политработников. При этом она уточнила, что могла заменить одну патриотическую песню на другую патриотическую, но не на западную. Петь западные запрещалось, и она их никогда не пела, хотя многие знала (Елизавета, интервью, 13.08.1989, Бруклин, Нью-Йорк. Аудиозапись в собственности автора).