Дополненная реальность. ARoman

От нечего делать Лёшуа стал изучать стену напротив. На ней был коллаж из советских производственных плакатов, вроде «Скорей бы ночь прошла, а завтра снова на работу!» Коллаж был построен таким образом, что конечным пунктом назначения зрительского взгляда призван был стать плакат «Работать так, чтобы товарищ Сталин спасибо сказал!» Сюжет плаката в корне отличался от оригинального, который Лёшуа знал в подробностях, так как часто весело переделывал его для корпоративных мероприятий под специфику компании-заказчика, вставляя вместо лица Сталина лицо руководителя, а лица сотрудников – вместо лиц всех остальных участников плаката.

В данном же варианте товарищ Сталин сидел за столом и трудился, что можно было понять по напряжению на лице, обращенном к лежащему на столе документу, и тяжести рабочего кулака, которым, по обыкновению, награждали вождя плакаты, сжимавшего чернильную ручку. Сюжет был непривычным, так как плакаты обычно старались отобразить слоган максимально буквально. Здесь же товарищ Сталин никому спасибо не говорил, рук не жал, ордена не вручал. Можно было бы еще показать зрителю пример того, как следует работать ради благодарности вождя, но на плакате никто не работал. Кроме самого Иосифа Виссарионовича, который на этот раз представал перед зрителем не в привычном образе доброго лучезарного старца, а в виде сумрачного одинокого гения, полностью сконцентрированного на великом проекте.

Предметы интерьера кабинета вождя внимания не привлекали, но взгляд Лёшуа за них зацепился, так как на пьедестале справа от стола Сталина стоял бюст создателя Страны Советов Владимира Ленина. Глаза как обычно зрачков не имели, но заполнивший лицо мицелий мимических морщин, делал формально абсолютно пустой взгляд вождя мирового пролетариата хитрым. Вождь наблюдал за напряженной мрачной фигурой своего преемника с хитрецой. Столь пристально изучать отношение двух исторических личностей, так или иначе изображенных на плакате, Лёшуа побудила догадка о том, что сам Ленин спрятался в своей скульптурной копии и наблюдает сейчас за Сталиным, подобно тому, как Лёшуа следит за олигархом из гигантской плюшевой обезьяны. «Ну что? Думал всех обхитрил?» – посмеивался где-то внутри беззрачковых глаз Владимир Ильич. – «Вот мучайся теперь! Страдай, тиран и кровопийца. Умирай от страха и одиночества. Да, я, конечно, тоже был не подарок, но мне хватило таланта и ума создать позитивный, веселый имидж, а ты так и останешься в истории мерзким тираном. Потому что я гений! А ты бесталанный ремесленник. И знай, что я всё вижу. И пусть от этого тебе будет еще страшнее, еще холоднее и еще более одиноко.»

После возвращения в кабинет олигарх принял генерального директора самого главного своего предприятия, производившего удобрения с чистой прибылью в миллиард евро в год.

– Иннокент Маркович! Приветствую! – бодро пробасил генеральный.

Было в нем что-то… что-то такое… Да! У него в заднице, судя по всему, располагался колышек, который определял всю его осанку и динамику движений. Генеральный с подчеркнутой учтивостью и ощущением колышка в анусе протянул руку Иннокенту Марковичу, а тот брезгливо пожмякал ее краешками пальцев. Генеральный хотел было выпалить свою заготовленную поздравительную речь и презентовать подарок, который незаметно внесла секретарша, но наткнулся на неожиданное препятствие в виде вопроса от именинника:

– Ты че? Развалить все на @#й решил, дядя?

– Нет. – честно ответил, раскрасневшийся как юноша на первом свидании, генеральный.

Из последовавшего диалога, даже непосвященному в тайны индустрии удобрений, Лёшуа стало ясно, что генеральный ничего такого уж и не сделал, чтобы прямо всё развалить. По всей видимости, подобный вопрос был стандартным началом общения великого князя с челядью. Этот стандартный вопрос выполнял ту же функцию, что и кресла вокруг стола в кабинете олигарха.

Здесь следует описать стол подробнее. Если смотреть на стол сверху, то по форме он повторял фаллос. Сам олигарх сидел у основания «яичек», которые и были его частью стола. Стол для гостей кабинета был длинным «пенисом», завершавшимся полукруглой «головкой».

Теперь, собственно, о креслах. Они имели столь низкую посадку, что, устроившись в них, гости автоматически чувствовали себя мелкими и ничтожными. Разумеется, Иннокент Маркович всегда имел возможность с помощью автоматического механизма вернуть креслам вокруг «члена» нормальную посадку, но делал он это крайне редко, а именно лишь в тех случаях, когда к нему приходили важные лично для него гости.

Итак, если бы во время совещания Иннокента Марковича над столом взмыл бы коптер с видеокамерой, а надо заметить, высота потолков вполне допускала такую возможность, то этот коптер снял бы огромный стол-пенис со столом-яичками, которые вместе как бы являлись продолжением бедер олигарха, и создавали иллюзию непомерного размера достоинства Иннокента Марковича. Вокруг же гигантского «пениса» сидели подчиненные олигарха, в крайне неудобных, если не сказать – унизительных, позах.