Дополненная реальность. ARoman

«Какого хрена? Я оплатил это мероприятие – экран, сцену, ресторан, видео, сценарий, жрачку, бухло. Какого хрена я должен под это все подстраиваться? Почему я не вел себя как хозяин, не делал на сцене то, что хочу. Какого хрена я подстраиваюсь под этих ублюдков? Почему я смотрел этим заискивающим взглядом? Почему бил эти нелепые извиняющиеся поклоны, когда разбил тарелку? Это мое мероприятие! Хочу и бью! Очень неприятные люди! Но чем они мне неприятны? Что такого плохого они делают? Низводят человека до галимого потребителя? Радуются тому, что система восприятия человека атрофируется, и нужно изобретать новые способы захвата его внимания? Радуются тому, что теперь есть такой классный формат упаковать культуру в месседжи, картинки и видосики? Но ведь это их работа! И они обязаны делать ее хорошо. Любой человек должен делать свою работу хорошо. Это круто. И вот они хорошо делают свою работу. А их хозяева радуются тому, что эффективность растет, благодаря таким классным маркетологам, ведь они за меньшие деньги приводят больше клиентов. Расходы меньше, доходы больше! Они – молодцы, и они не виноваты в том, что мир так устроился, и главной целью мира стала экономическая эффективность, которая превращает всех в винтики. А какая альтернатива? Христианство? Да @#й там. На самом деле, Христианство ко всему этому и привело. А точнее протестанство. Мартин Лютер сказал: «Ребята, нужно работать! Бог оценит Вас по делам Вашим, а не по тому, как вы ему челом в храме били. Но когда же мы будем молиться и библию читать? Все время! Теперь Бог будет жить у Вас дома! Будете там ему молиться. Перед едой, после еды, все время. А книга? Вот вам библия на немецком. Читайте сколько влезет. И что мы сейчас видим? Южная Европа. Италия, Испания. Какая культура! Какой климат! Какое плодородие! Но они в жопе. А весь протестантский север в полном поряде. Заводы, технологии, процветание. Но есть одна проблемка. Иисус считал труд проклятием, а эти – благом. Это что? Христианство? Нееет. Это уже не Христианство. Потому что Христианство оно про работу над собственной душой, про душу. А эти про труд и про экономическую эффективность. Вот где разрыв произошел. И пошла гонка вооружений, и появились сверхдержавы, и общество потребления, и сексуальная революция, и всё. Одну штучку поменяли, и всё Христианство загнулось. И Католицизм не выдержал конкуренции. Ну ,он, конечно, сам виноват. Сам создал инквизицию, сам проводил оргии пап, чем и привел к протесту. А теперь он такой стал демократичный, папы римские теперь все такие зайчики, открытые, толерантные. Но поздно. Всё. Экономика, направленная на удовлетворение животных потребностей, съела Бога. Да, православные еще держатся! Ну, они ближе всего к учению. Потому что самые высокодуховные, и больше всех страдают. Вы посмотрите на каких-нибудь заводчаников, которые вышли из горячего цеха, взяли водки и пьют. Это же чистые апостолы. В них вера! И что они за рюмкой обсуждают? Не то как Машка блядует. Нет. Они самые что ни на есть экзистенциальные вопросы муссируют. Так что же это за религия такая, которая в итоге привела к такому человеку? К муравью, который всю жизнь только пропитанием занимается. И еще тщеславием. О! Как это важно! Ведь бренды все зиждутся на тщеславии. Если человек ездит на Мерседесе, он как бы говорит – я дебил. Я готов платить за бренд вопреки здравому смыслу. Посмотрите все на меня! На дебила! А я часть этой системы тщеславия. Доминантность. Доминантность оказалась самым сильным инстинктом. Сильнее даже питания и размножения. И я часть этой системы. Поэтому я сегодня и вел себя, как говно. Потому что если система – говно, а ты часть системы, то ты – говно автоматически. Поэтому я так тщательно вычищал ботинки, поэтому я десять раз ходил к зеркалу и проверял нет ли у меня волос и козявок в носу. Поэтому я не вел себя так, как мне хотелось, потому что мы все это замутили, чтобы задружиться с этими е@#§ыми маркетологами. Потому что я часть этой @#§чей системы.»

Андрею вдруг захотелось сбежать из этого мира. Повернуть руль и поехать не домой, а куда-нибудь прочь. И так ехать, ехать, а потом приехать на какой-нибудь край света и там остаться жить – ловить рыбу, писать роман. Креативный директор точно знал, что сегодня он побывал не где-нибудь, а в аду. И он очень долго стоял в душе перед тем, как лечь спать.