Допустимая погрешность

— Что случилось? — встревожился Борис Алексеевич.

Поставив бокал, он поспешил на кухню. За ним потянулись остальные мужчины. В центре кухни над разбитым большим блюдом стояла кухарка и жалобно причитала.

Следом за мужчинами на кухне появились женщины: сначала Евгения Алексеевна, затем Инна и, наконец, Майя Александровна. Кухарка собирала осколки. Блюдо было из большого сервиза, и несчастная женщина боялась, что с нее взыщут его стоимость. Но Борис Алексеевич лишь громко расхохотался. И хотя его жена смотрела на разбитое блюдо с мрачным выражением лица, он, продолжая смеяться, предложил гостям вернуться в гостиную.

Все потянулись обратно в комнату.

— Разбитая посуда — к счастью, — громко сказал Ратушинский, поднимая свой бокал. — Надеюсь, больше ничего подобного не случится.

Молоков, возвращаясь к своему столику, неловко задел и опрокинул один из бокалов, и он со звоном разлетелся на куски. Присутствующих это развеселило, все заулыбались. Молоков обошел место, где лежали осколки, и тоже улыбнулся.

— За наших женщин! — провозгласил Борис Алексеевич и выпил свой бокал.

Все подняли бокалы. Выпили. И вдруг… Михаил Денисенко пошатнулся. Все недоуменно посмотрели на него. Он вновь пошатнулся, открыл рот, словно пытаясь что-то сказать. Попытался поставить бокал на столик, но сделал это неловко, бокал опрокинулся на стол. Несчастный застонал и поднес руки к горлу. Открыл рот, но слова словно застряли в горле. Денисенко сделал шаг, второй. Все с ужасом смотрели на него, понимая, что происходит нечто ужасное. Он медленно сполз на пол, тело его свели судороги, на губах появилась пена.

— Помогите ему! — отчаянно крикнула одна из женщин.

Дронго бросился к упавшему, но было поздно.

Михаил Денисенко был мертв. Он лежал на полу, и растерявшиеся люди толпились вокруг него, не понимая, что им делать.

Дронго поднял голову и обвел взглядом присутствующих. Все смотрели на него, словно ожидая объяснения происходящего. Поняв, что друг нуждается в помощи, Эдгар быстро шагнул к упавшему и наклонился над ним. Он пощупал его пульс, приподнял веки, после чего медленно покачал головой.

— Нет! — громко сказала Инна Денисенко. 

— Этого не может быть. Нет… она замерла, словно ее пригвоздили к месту.

— Какой ужас! — закричала Евгения Алексеевна.

Юлия вцепилась пальцами в спинку стула так, что они побелели. Она была очень бледна. Ратушинский развел руками и растерянно опустился на стул. Молоков посмотрел на свою супругу. В сложные моменты жизни он привык обращаться к ней за советом. Майя Александровна, сидевшая в кресле, смотрела на упавшего изумленными, полными ужаса глазами.

— Он умер, — сказал Дронго.

В этот момент Инна бросилась к упавшему, пытаясь его приподнять.

— Как это — умер? — переспросил Борис Алексеевич, ничего не понимая.

Он тяжело встал, понимая, что как хозяин дома обязан что-то предпринять. Молоков стоял у дивана, не зная, как ему быть.

Инна не кричала, не билась в истерике. Она лишь взяла двумя руками голову мужа и смотрела, вглядываясь в знакомые черты. Все стояли молча, ошеломленные происшедшим.

— Но этого не может быть, — сказала Евгения Алексеевна.

В этот момент послышался звук падающего тела. Майя Александровна, очевидно, державшаяся из последних сил, потеряла сознание и сползла c кресла на пол.

— Она умерла! — закричал в панике Борис Алексеевич, бросаясь к жене.

Вейдеманис находился у тела погибшего, когда Дронго вместе с Ратушинским подошли к упавшей Майе Александровне.

— Она умерла! — повторил Ратушинский, пытаясь приподнять голову супруги.

Дронго довольно невежливо оттолкнул его и, взяв за руку упавшую женщину, пощупал пульс. Пульс был. Редкий, но был. Очевидно, женщина была без сознания.

— Что с ней? — взволнованно воскликнул Борис Алексеевич, наклонившись к супруге. — Она жива? Жива?

— Жива, — кивнул Дронго, — только потеряла сознание. Лучше не стойте над ней. Ей нужно больше воздуха.

Ратушинский сразу сделал шаг в сторону. Дронго внимательно смотрел на Майю Александровну. Даже мужчины не всегда выдерживают зрелище смерти, что уж говорить о женщинах.

— У нее больное сердце, — взволнованно пояснил Борис Алексеевич. — Может, перенесем ее в спальню?

— Подождите, — вмешалась Евгения Алексеевна.

Кажется только сейчас она вспомнила о своей профессии. Шагнув к Майе Александровне, она пощупала пульс и удовлетворенно кивнула:

— Вы правы, она жива, только потеряла сознание.

Затем Евгения Алексеевна подошла к лежащему Денисенко. Прощупав пульс, она поднялась.

— Может, вызвать врача, «скорую»? — предложил Борис Алексеевич.

— Поздно, — строго ответила его сестра. 

— Врачи здесь уже не помогут. У него произошел либо мгновенный паралич дыхательных путей, либо обширный инфаркт. Врачи ему уже не помогут. Мне очень жаль, Инна, но это правда.

— Все равно нужно вызвать «скорую помощь», — не согласился Борис Алексеевич.

Он достал мобильный телефон и набрал номер трясущимися руками.

— Алло! — закричал он.