Дорога

Брайди уже не было в живых (она умерла от коронарного спазма сосудов), но Верли окружала та же самая аура. Несмотря на тот факт, что она была ниже ростом, стройнее и одета более консервативно, у Верли были такие же седые волосы с перманентной завивкой, такой же мягкий голос и такое же укоренившееся обещание бесконечного домашнего уюта. Последовав за Верли, Алек надеялся получить хотя бы остатки со стола детей и немного утолить мучавший его голод. Даже запах свежевыстиранных полотенец или манящий вид мягких диванных подушек заставили бы его ненадолго забыть всё, что произошло за этот ужасный день.

Однако почти сразу стало очевидно, что Верли не была в таком восторге от Алека, в каком Алек был от Верли.

— Что такое? — требовательно и резко спросила она, когда Алек появился в дверях фургона. Алек увидел внутри керосиновую лампу, мягко освещавшую помещение. Её свет отражался на блестящих пластиковых сиденьях. На окнах висели занавески в цветочек, а один из углов был оборудован под небольшую столовую. На диванных подушках, цвет которых сочетался с цветом занавесок, сидели дети, тесно прижавшись друг к другу. В фургоне был даже телевизор и видеомагнитофон.

Душа Алека жаждала уюта. Ему захотелось устроиться перед телевизором с чашкой чая и коробкой попкорна.

— Я ничего не ел с завтрака, — умоляющим голосом сказал он, охрипнув от волнения. — Вы не могли бы дать что-нибудь и мне? Хотя бы булочку или яблоко.

— Вы не войдёте сюда с оружием! — предупредила его Верли.

— Нет. У меня ничего нет. Это не моё ружьё. — Тем не менее, только голод смог заставить Алека оставить оружие, которое так успокаивающе действовало на него. Он твёрдо решил не отходить далеко от винтовки. — Я вам заплачу. У меня есть двадцать долларов. Вот.

— Какая глупость, — ответила Верли. В её голосе звучала настороженность, но она всё же передала ему немного печенья. Затем последовали мюсли. Алек мгновенно проглотил угощение и рассыпался в благодарностях.

— Хотите чего-нибудь выпить? — спросила она — Может быть, чашку чая? Боюсь, нам придётся использовать бульон из-под спагетти.

— Боже, я бы убил за чашку чая, — выдохнул Алек прежде чем понял, что выбор слов при данных обстоятельствах оказался очень неудачным. Линда бросила на него внимательный, озабоченный взгляд, а Верли нахмурилась. — То есть, да, спасибо. Большое спасибо, — пробормотал он.

Его никто не пригласил войти в фургон, поэтому Алек остался в дверях и прислонился к косяку. Он чуть отодвинулся в сторону, когда мимо него торопливо прошла Линда, чтобы присоединиться к остальным («Я лишь хочу понять, что происходит», — объяснила она). Трое детей во время сытного ужина быстро повеселели и теперь смотрели на Алека одинаковыми по форме глазами, блестевшими над занятыми едой ртами. Они ничего не говорили.

— Пожалуйста, — сказала Верли, передавая ему чашечку из китайского фарфора с горячей водой и пакетиком чая. — Правда, я не знаю, каково это будет на вкус. Молоко, сахар?

— Молоко. Пожалуйста.

— У меня есть только сгущённое.

— Не важно. — Алек обрадовался бы любому напитку, хоть отдалённо напоминавшему чай. Когда чай был готов, Алек сделал большой глоток и закрыл глаза, чтобы насладиться его проникающим теплом. Каждый напряжённый мускул его лица расслабился. Он глубоко вздохнул.

— Чёрт возьми, как хорошо. — Ему не хватало слов; он не мог выразить всю глубину своей благодарности. — Я вам очень обязан, миссис… Э-э-э..

— Гарвуд.

— Миссис Гарвуд. Спасибо.

— На здоровье.

Она немного оттаяла, но не до такой степени, чтобы позволить ему переступить порог фургона. Это было ясно. Тогда он повернулся, чтобы уйти. Неожиданно один из детей — мальчик — обратился к нему, и Алек задержался.

— Мистер Маллер?

— Э-э-э… да? — Алека давно никто не называл мистером Маллером. Он остановился и подумал некоторое время, прежде чем ответить. — Что такое?

— Вы не думаете, что происходит что-то странное?

Алек осторожно посмотрел на мальчика. Он казался совершенно нормальным ребёнком, опрятно и аккуратно одетым. Явно не футболист и не сорвиголова Алек решил, что он больше напоминает тип «компьютерщика» из-за бледного лица и серьёзного, спокойного вида ребёнка, который лучше умеет управляться с модемами и научными экспериментами, чем с наколенниками и воздушными винтовками.

Тем не менее, был он обычным ребёнком или нет, он попал в самую точку, как показалось Алеку. В отличие от Дел, Ноэла или Росса он разглядел самую суть проблемы. И это испугало Алека.

— Что ты имеешь в виду? — пробормотал Алек.

— То, что мы никак не можем добраться до Брокен-Хилла. Или до Коомбы. Все мы.

Алек откашлялся. Верли сказала:

— Мы приедем туда, Питер. Не волнуйся.

— Но как вы думаете, мы сможем, мистер Маллер? — настаивал мальчик, нахмурив брови. — Когда мы были в машине, мне показалось, что вы думаете совсем по-другому.

— Правда?

— Вы говорили… как-то… я не знаю…

— Ладно, — Алек начал пятиться назад, к ступенькам фургона. — Тебе не нужно обращать на меня внимания, — сказал он. — Тебе следует слушать маму и папу.