Дорога

Проезжая мимо телефона-автомата, он притормозил, подумав, что надо бы предупредить Любу, нехорошо сваливаться как снег на голову, а вдруг она не одна? Кроме того давнего романа с мальчиком из отдела снабжения, он больше не замечал, чтобы у Любы кто-то был, но то был все-таки период совместной жизни, а теперь он ушел и предоставил ей полную свободу. А вдруг она этой свободой воспользовалась?

Родислав припарковал машину, нашел в кармане монетку и зашел в будку.

– Любаша, тебе удобно, если я сейчас приеду? – спросил он, когда жена сняла трубку.

– Ты решил вернуться из Магадана? – спросила она без тени усмешки.

– Я решил просто вернуться, – ответил он и замолчал.

В трубке повисла долгая тишина, и Родислав даже подумал, не пропала ли связь. Наконец до него донесся голос Любы:

– Хорошо, что я еще ничего не сказала папе и Лельке. Я тебя жду.

Он повесил трубку и бегом побежал к машине. Сейчас он подъедет к своему дому, поднимется на четвертый этаж, откроет дверь своими ключами и наденет свои любимые тапочки, которые подарила ему Люба на Новый год. Новая жизнь продлилась всего месяц, и он понял, что старая жизнь нравится ему куда больше.

В январе 1986 года Николаю Дмитриевичу Головину исполнялось семьдесят лет. Люба, старавшаяся все делать заранее, озаботилась подготовкой к юбилею еще в октябре.

– Папа, составь список гостей, – просила она каждые два-три дня.

– Зачем так рано? – недоумевал Головин. – Успеется. Впереди еще полгода.

– Не полгода, а два с половиной месяца. Надо обязательно составить список, чтобы понимать, сколько будет человек.

– Да какая тебе разница? – сердился Николай Дмитриевич. – Ну, двадцать, ну, двадцать пять…

Этот разговор повторялся до тех пор, пока Люба не приехала к отцу и не заставила его хотя бы устно перечислить всех тех, кого он хотел бы видеть на своем юбилее. Головин недовольно поморщился, но настоятельную просьбу дочери выполнил. Он называл имена, а Люба считала про себя.

– Шестьдесят три, – со вздохом озвучила она результат, когда отец завершил перечень и устало откинулся на спинку стула.

– Как – шестьдесят три?! – не поверил Головин. – Не может быть! Как же так… Я думал, человек двадцать, ну, максимум двадцать пять… Откуда так много набралось?

Люба молча пожала плечами.

– Нет, ты не так посчитала, – решительно произнес отец. – Ты ошиблась.

– Папа, я профессиональный бухгалтер. Я могу в тексте запятую не там поставить, но считать я, слава богу, умею. Шестьдесят три человека как одна копеечка.

– Тогда, наверное, дело в том, что я некоторых людей называл по два раза, а то и по три, – предположил Николай Дмитриевич.

– Вот поэтому я и прошу тебя составить список. Когда все на бумаге – легче ориентироваться.

Недовольно ворча, отец достал блокнот и взял ручку. Пока он составлял список, Люба успела приготовить ужин и накрыть на стол.

– Все равно я не понимаю, зачем это нужно, – сказал он, кладя перед дочерью список, в котором на этот раз оказалось шестьдесят семь фамилий.

– Чтобы понимать, где устраивать юбилей. Такое количество гостей в квартире не поместится, нужно заказывать ресторан.

– Какой еще ресторан? С какой стати?

– Папа, а как ты предполагаешь это организовать?

– Да я сроду свои дни рождения в ресторанах не устраивал! – возмутился Николай Дмитриевич. – Что еще за буржуйские выходки?

Люба терпеливо просмотрела список и взялась за ручку.

– Папочка, ты так много лет занимал руководящие должности, что эта проблема перед тобой не стояла. Коллеги по работе поздравляли тебя в столовых и банкетных залах министерства, а личных друзей и родню ты собирал здесь. Теперь ситуация в корне иная, ты больше не замминистра. Ты – пенсионер. Понимаешь? Ты просто не привык к тому, что своими юбилеями теперь тебе придется заниматься самому. Поэтому давай-ка мы с тобой пройдемся по списку и разметим, с кем ты будешь праздновать в ресторане, а кого пригласишь сюда, в эту квартиру.

– Никаких ресторанов! – категорично заявил Головин.

– Хорошо, – покорно согласилась Люба. – Значит, придется отмечать твое семидесятилетие здесь, но в два или три захода. Шестьдесят семь человек сюда не поместятся даже стоя. Или пересматривай список и сокращай его в три раза.

– Но это невозможно! Я включил в список всех тех, с кем воевал, с кем служил еще на Петровке, с кем в последние годы работал бок о бок. Все это люди, к которым я прекрасно отношусь, которых уважаю. Я не могу их не позвать.

– Да речь же не идет о том, чтобы кого-то не позвать! Речь идет о том, что если ты всех их хочешь видеть на своем дне рождения, то надо это соответствующим образом организовать, и думать об этом пора уже сейчас, чтобы потом не было спешки и неразберихи. Исходи из того, что в этой квартире за стол одновременно можно усадить не больше двадцати человек. Ну, в самом крайнем случае – двадцать два поместятся. А теперь давай просмотрим список и решим, можем ли мы разбить твоих гостей на три группы. Отдельно – коллеги по работе, отдельно – друзья и однополчане, отдельно – родственники.