Дорога

– Ладно, ладно, чего ты, в самом деле, – пробормотал он. – Значит, Тамара с Григорием приехали, они поселились в гостинице, потому что у Любы места нет, а у отца пока еще неловко. Она старику позвонила, так, мол, и так, мы приехали, живем в гостинице, приказывай, когда и куда являться. Люба-то ей сказала, что праздновать будут три дня, но на какой день Головин старшую дочь с мужем планирует позвать – пока непонятно. Николай Дмитрич отвечает: двадцать седьмого, двадцать восьмого и двадцать девятого, три дня подряд будь любезна прибыть по своему прежнему месту жительства об руку с супругом к девятнадцати часам. Но если хочешь сестре помочь, то приходи пораньше. Тамара включилась в подготовку и каждый день вместе с Любой к восьми утра являлась к отцу.

– Погоди, а первый-то раз как они встретились? Что ж ты самое главное пропускаешь?

– Да ну, встретились – и встретились. Ничего интересного. Здравствуй, папа, – здравствуй, Тамара, добрый день, Григорий, спасибо, что приехали. Ни тебе объятий, ни поцелуев, ни слез, как будто вчера только расстались. У Головина характер. У Тамары характер. У Григория вежливость и деликатность. А у нас с тобой – черт-те что, даже всплакнуть не над чем. В общем, в тот момент ничего интересного не было. Интересное потом началось.

– Да не тяни ты! – раздраженно воскликнул Камень. – Вот же манера у тебя душу вынимать!

– Значит, в первый день Головин собирал коллег и соратников по МВД. Понаехали всякие большие чины, чуть ли не каждый на персональной машине с водителем, даже несколько министров автономных республик было. И вот тут оно и случилось.

Ворон сделал вид, что ему срочно нужно пригладить несколько перьев, выбившихся из хвоста, и Камень понял, что друг мелко мстит за недавний выпад насчет Змея.

– Хватит причесываться, ты и так красивый. Рассказывай, – потребовал Камень.

Ворон еще несколько секунд демонстративно наводил порядок в оперенье, дабы Камень полностью прочувствовал всю степень собственной зависимости от расположения рассказчика.