Дорога

Ночь вздохнула, колыша ветки за окном, и устроилась поудобнее. Затем она подмигнула сквозняку, и эта продувная бестия так свистнула по коридору, что незапертая дверь скрипнула и наполовину приоткрылась. Сидящий у стола бес повернулся и прищурился в темноту. Бес был раскос, скуласт, в руке он держал вырванную кроличью печень, и вообще во всем его облике странным образом сочетались дикость и задумчивость. Этакий задумчивый дикарь, голый до пояса...

"Как его зовут?" - шепнула ночь подкравшемуся сквозняку.

"Марцел-л-л..." - прошелестел тот, и бес по имени Марцелл вздрогнул, отвернулся и швырнул кровоточащие потроха в отдельный таз.

- Не кипятись, Харон, - бросил он сидящему напротив ланисте. - Зачем зря слова треплешь... Все равно тебе на этих Играх с другим каркасом выходить. Твой в Южный округ переводят. А кто у нас сейчас свободен? Одни "ветки"... Трое из углового корпуса, Кастор вот, я, да еще рогоносцев пара-тройка... Так что сам понимаешь - Уход тебе обеспечен. Ланиста ты классный, но - нет на нас ланисты... Так что все будет в порядке - под фанфары и буцины.

- Спасибо, Марцелл... - Харон улыбнулся через силу. - Только и тебя на эти Игры не поставят. Приказ вчера пришел, на имя Претора. Велят тебя попридержать. Причин не объясняют. Так что отдыхай... отсыпайся...

Чувствовалось, что наигранность тона давалась ему с трудом. Марцелл пристально посмотрел на Харона и медленно вытер грязные руки полотенцем.

- Вот оно что, значит... А я, дурак... Берегут. Для чего берегут? С чьей подачи? Или наоборот...

- Ты не бойся, Харон, - Кастор внезапно проморгался и захихикал. Голос у него тоже оказался старческий. Дребезжащий, тоненький фальцетик...

- Не бойся. Мы тебя и без Марцелла убьем. Хорошо убьем, грамотно. Спасибо скажешь. Потом...

- Скажу, Кастор, обязательно скажу...

Харон хотел было перегнуться через стол и потрепать Кастора по плечу, но сидевший между ними Марцелл неожиданно поднял над головой кусок мяса и изо всех сил ударил им по доске для разделки. Потом прислушался к родившемуся шлепку, лицо беса приобрело чудное растерянное выражение, и из горла вырвалось глухое рычание, похожее на рык тигра.

Он схватился за голову, застонал и принялся ритмично шлепать мясом по доске. Его била дрожь, по обнаженному торсу пробегали судорожные сокращения, и глаза Марцелла, казалось, сейчас вылезут из орбит.

Сквозняку стало страшно. Ночь старалась крепиться, хотя ее и подмывало удрать куда подальше от этих сумасшедших двуногих, и когда Харон кинулся было к припадочному - рука Кастора вцепилась в его тунику и не позволила встать. Это глаза были старенькие, голос, а рука - ничего, крепкая рука...

Потом ланиста так и не мог понять: возникший за окном и заполнивший всю кухню шорох, шелест, шуршание - померещились они ему или нет?...

- Это его Зал зовет, - прошептал Кастор, и голос беса на этот раз оказался низким и глубоким, хотя и надтреснутым.

- Не мешай, ланиста... Отмеченный он. Скоро его Зал отпустит - тогда беги воду кипятить. Чаю ему надо, горячего... Ни сахара, ни меда - один чай, и покрепче. Давай...

Кастор разжал пальцы, ухмыльнулся и внезапно заорал варварски немузыкально, стараясь попадать в ритм Марцелловых ударов. Выскочивший за чаем Харон успел услышать только начало, нечто вроде:

- В Зале Ржавой подписи

Бесы будут скот пасти,

Путь, ведущий к пропасти

От края

До рая...

Сбитая с ног ночь неслышно выругалась, и пропустила тот момент, когда корчащийся Марцелл хрипло взревел и упал с табурета на пол. Кастор присел рядом, и страшен был в ту минуту его насилуемый взгляд.

- Продал душеньку, - бормотал полоумный бес, поглаживая потную Марцеллову шевелюру, - терпи теперь... Продал, продал, и я продал, и все вот и маемся... дешево, совсем дешево, горсть минут взяли, и те с гнильцой... Зачем, зачем?.. Нельзя так жить, нельзя столько жить!.. и не жить нельзя... Отдайте душу, не хочу, не подпишу, нельзя... В Зал иди, Марцелл, в Зал Ржавой подписи, иди - пока зовет... меня не зовет уже...

Марцелл вздрогнул и открыл глаза. Кастор склонился над ним.

- Ну что? - жадно прошептал Кастор и губы его затряслись. - Что видел? Что?!

Марцелл приподнялся.

- Я спал, мадонна, видел ад...

Слова, рожденные беспамятством, странно прозвучали в пропитанной запахом мяса кухне. Марцелл выгнулся и потерял сознание.

В двери влетел Харон с узелком чая.

2

Ночь вышла во двор и присела на ступеньки. Гроза, копившаяся целый день, полыхнула несмелой молнией, и в разорвавшемся занавесе, у самых ворот, ночи примерещилась нелепая, невозможная фигура - будто песчаный варан встал внезапно на задние лапы, и на плоской морде ящера застыло напряженное человеческое внимание... В следующее мгновение двор был уже пуст. Ночь прыгнула к забору, но на улице никого не было; если не считать случайного прохожего в блестящем синем плаще, уже свернувшего за угол.

Начался дождь. Ночь подумала и вернулась под крышу.

ПРИЛОЖЕНИЕ III

(Кодекс Веры, глава о Порче, раздел "Строения")