Дорога

Час спустя они сидели на берегу и рассматривали завесу дыма на горизонте. Пятки в песке, к ногам подкатывают мрачные волны. Суровый океан. Пустой. Безжизненный. Оставили тележку в проходе между дюнами и, прихватив с собой одеяла, спрятались от ветра под защитой огромного бревна, выброшенного прибоем на берег. Долго так сидели. Под ногами – валики нанесенного прибоем мусора вперемешку с мелкими костями. Вдалеке – выбеленные солью и ветром скелеты, скорее всего коров. Серые соляные разводы на камнях. Ветер не стихал, гнал по песку сухие стебли.

– Как ты думаешь, корабли еще плавают где-нибудь?

– Думаю, нет.

– Из-за плохой видимости?

– Да.

– А что на той стороне?

– Ничего.

– Что-то же должно быть. Может, там тоже сидит на берегу папа со своим маленьким сыном.

– Было бы здорово.

– Да, здорово. Они тоже несут огонь?

– Может быть. Да.

– Но этого мы знать не можем?

– Не можем.

– И поэтому должны быть всегда начеку?

– Да.

– Мы долго здесь пробудем?

– Не знаю. У нас ведь продукты на исходе.

– Да, правда.

– Тебе нравится океан?

– Очень.

– Мне тоже.

– Я могу поплавать?

– Поплавать?

– Да.

– Да ты себе все на свете отморозишь!

– Знаю.

– Не представляешь, как холодно. Намного холоднее, чем ты думаешь.

– Ничего.

– Мне бы не хотелось лезть тебя спасать в ледяную воду.

– Думаешь, не стоит рисковать?

– Хочешь – иди.

– Но ты считаешь, что не надо.

– Вовсе нет. Считаю, что обязательно надо.

– Правда?

– Да.

– Отлично.

Мальчик вскочил, уронил одеяло на песок, догола разделся. Приплясывал на месте от холода, обхватив себя руками. Затем побежал по пляжу. Белый, как молоко. Выступающие позвонки. Острия лопаток, кажется, вот-вот проткнут бледную кожу. Бежит голяком, кричит и барахтается в медлительных волнах.

Вылез из воды синий от холода, зубы стучат. Отец спустился к воде, обернул его одеялом и держал в объятиях, пока мальчик не перестал дрожать. Но когда заглянул ему в лицо, увидел, что сын плачет.

– Что случилось?

– Ничего.

– Скажи мне.

– Ничего.

Когда стемнело, развели костер около бревна, и съели полные тарелки окры и бобов, и прикончили последнюю картошку. Фрукты давно закончились. Выпили чая, грелись у огня, устроились спать на песке, а потом он слушал шум волн в заливе. Взлетают, падают. Посреди ночи проснулся, пошел по берегу и постоял, закутавшись в одеяла. Слишком темно, чтобы что-нибудь разглядеть. Вкус соли на губах. Жди. Терпение. Наконец гулкий грохот от удара волн о берег. Шуршание нахлынувшей воды. Схлынула. Подумал: а вдруг где-то там под распущенными драными парусами ходят корабли-призраки? А может, на дне океана сохранилась жизнь? В холодном мраке огромные кальмары носятся по дну со скоростью поезда, глаза размером с блюдце. И даже может быть, где-то за скрытыми в тумане валами по серому безжизненному песку бредут отец с сыном. Или тоже спят, но только по ту сторону океана, на другом берегу, среди горьких остатков мира, или так же стоят, в тряпье, потерявшиеся, под лучами того же самого безразличного солнца.

Вспомнил: ночь точно такая же, как сейчас; проснулся от непонятного стука; оказалось, это крабы забрались в сковородку с остатками ужина и гремят там костями от стейков. Тлеющие угли, пульсирующие красным на ветру. В небе над головой – мириады звезд. Море сливается вдали с черным горизонтом. Встал, и пошел к воде, и стоял босиком на песке, наблюдая, как светящиеся волны прибоя подкатывают к берегу, разбиваются и уходят назад, в темноту. Вернувшись к костру, наклонился, и погладил спящую по волосам, и подумал, что будь он Богом, создал бы мир только таким, ничего бы не менял.

Когда он вернулся, мальчик не спал, сидел, до смерти напуганный. Оказывается, звал отца, но, вероятно, недостаточно громко. Отец крепко его обнял.

– Я тебя не слышал. Из-за шума прибоя.

Бросил ветки в костер и раздул его, и они лежали в своих одеялах и смотрели, как языки пламени извиваются на ветру, а потом оба уснули.

Утром опять развел костер, позавтракали, сидели, рассматривали берег. Холодный дождливый пейзаж, мало чем отличающийся от северного. Ни чаек, ни ржанок. Обугленные ненужные предметы, выброшенные на берег или качающиеся в волнах прибоя. Насобирали деревяшек, сложили их в кучу и накрыли полиэтиленом, потом пошли вдоль берега. Отец сказал:

– Ну вот, мы с тобой превратились в прибрежных искателей сокровищ.

– Что это значит?

– Это такие люди, которые ходят вдоль берега и ищут что-нибудь ценное, что принесло море.

– Что именно?

– Разное. Что может пригодиться.

– Как ты думаешь, а мы что-нибудь найдем?

– Не знаю. Надо попробовать.

– Надо попробовать.