Дорога чародейки

Я отыскала в ванной огромный банный халат и закуталась в него, поскольку моя одежда куда-то исчезла, сменившись белой кружевной сорочкой. Знать бы, кто меня переодевал. Надеюсь, что это хотя бы была женщина. Мои сапоги тоже сгинули, зато под кроватью отыскались чьи-то домашние туфли великанского размера. Поскольку я не хотела к своим недугам добавлять еще и воспаление легких, то я сунула в них ноги. Фактически, я в них вошла, как в два маленьких шалаша. Передвигаться в этой обуви приходилось следующим образом: первый шаг я делала внутри туфли, после чего подтаскивала ее чуть дальше по полу.

Шаркая, как лыжник по брусчатке, я вышла в коридор и побрела по нему, держась одной рукой за халат, а другой за стену. Сорочка была облегающей, прозрачной и открытой как сверху, так и снизу, и полы халата так и норовили продемонстрировать ее всему миру. Правда, желающих полюбоваться не наблюдалось, коридор был безлюден.

Я добрела до поворота и услышала за приоткрытой дверью в какое-то помещение знакомый голос:

– В конце концов, все не так и плохо получилось.

Тайрен! Он жив! Со всей доступной скоростью я рванула на звук.

Дверь распахнулась под нажимом, и я ввалилась в другую спальню. На не менее роскошной кровати, чем та, на которой очнулась я, сидел Тайрен. Он был определенно жив, хотя и бледен. На него кто-то намотал столько бинтов, что казалось, что Тайрен начинает окукливаться и скоро превратится в бабочку. Рядом с кроватью стоял не менее живой Брег. А еще в комнате находилось не менее полудюжины графов и герцогов из Верховного Совета Лордов, во главе с герцогом Раумским собственной персоной.

Пискнув, я обеими руками схватилась за горло. Хвала богам, «змеиный глаз» висел на месте. Зато полы халата немедленно разошлись, явив меня во всей красе самым влиятельным людям королевства.

– Здрасте! – ошалело ляпнула я и сделала книксен, не сообразив, что от этого движения моя сорочка задерется самым неприличным образом.

– А это – та самая храбрая чародейка, которая сопровождала моего сына в его нелепой, рискованной и самоубийственной вылазке, – прокомментировал мое выступление герцог весьма прохладным тоном.

– Миледи, я очарован, – ко мне подскочил какой-то мужчина с щегольскими усиками и искренним восхищением в глазах. – Благодаря вашей отваге, вашему уму, мужеству и способностям, я был освобожден от мерзких чар Этара Двейского.

Он склонился к моей руке и задержался там надолго. Пока я размышляла о том, как бы его отлепить от себя, мне на выручку пришел Брег.

– Госпожа Айарта, разве вам не положено оставаться в постели? – колдун оттеснил моего новоявленного поклонника и мягко вытолкал меня за дверь, так и не дав перемолвиться словечком с Тайреном. Ну и ладно, зато он в порядке.

Брег весьма неласково подхватил меня под локоть и поволок к «моей» спальне.

– А что там происходило? – поинтересовалась я.

– Если вкратце, то цирковое представление с дрессированными тюленями, – вздохнул колдун. – После смерти Этара все внезапно стали сторонниками герцога, заявив, что их «здравому суждению мешали наведенные колдовские иллюзии».

Это, очевидно, была цитата.

– Лорд Раумский, к счастью, сумел сохранить в тайне мое происхождение, так что и тебе не советую язык распускать, – с угрозой пополам с нервозностью произнес Брег.

– Герцог очень зол на Тайрена?

– Переживет.

– А Тайрен сильно ранен?

– Выживет.

– А ты?

– Заживет.

Эту содержательную беседу прервала уже знакомая строгая дама в белом халате. «Королевский целитель», – шепнул мне Брег и испарился. Целительница накинулась на меня, как пастушья собака на отстающую овцу, загнала обратно в постель, где я благополучно отключилась на блаженные несколько часов.

Несмотря на мои протесты, в постели меня продержали целую неделю, после чего целительница сочла мое состояние достаточно хорошим, чтобы отпустить свою строптивую пациентку обратно в «Златогорное». С Тайреном я так и не поговорила. Впрочем, на него свалилось много хлопот. Верховный Совет принял герцога в качестве нового королевского регента, и Тайрен с рукой на перевязи во всю бегал по поручениям отца. Брег куда-то испарился.

Новости ко мне поступали в основном от словоохотливой служанки, которая оказалась гораздо лучше осведомлена о государственных делах, чем полагалось простой горничной.