Дорога через безмолвие

Его отец, сельский врач, живший на юге Англии, не мог дать юноше хорошего образования; скромные возможности семьи не позволяли мечтать о колледже. Отец отправил Уильяма учиться медицине и химии в лондонскую больницу св. Варфоломея. Но молодого Уиллса куда больше влекли астрономия и метеорология; он обладал прекрасной способностью ориентироваться на местности и за каких-нибудь десять минут нашел выход из лабиринта в Хэмптон-Корте[8]. Едва у него появлялись деньги, он покупал научные приборы и инструменты. Излюбленным чтением Уильяма были «Письма к сыну» Честерфильда, а среди поэтов (которых он часто цитировал в письмах к родителям) предпочтение отдавал Попу.

При «нормальном» ходе событий бедный, но многообещающий студент остался бы в Англии и со временем получил пост в научном учреждении. Однако жизнь сложилась иначе. В начале 50-х годов его отца захватила австралийская «золотая лихорадка», и доктор Уиллс отправил восемнадцатилетнего Уильяма с его младшим братом пароходом в Мельбурн, а вскоре сам последовал за сыновьями. Поначалу юноши работали пастухами за 30 фунтов в год на далекой овцеводческой ферме в Новом Южном Уэльсе; на сохранившейся фотографии они сняты в широченных соломенных шляпах, голубых рубашках навыпуск и парусиновых брюках. Затем, подобно сотням своих ровесников, они подались на Балларатские золотые прииски, где встретились с отцом.

В те времена Балларат выглядел так, будто подвергся сильной бомбардировке: повсюду зияли ямы, воронки, шурфы и траншеи, старатели орудовали чем ни попадя — одни воротом и корзинкой, другие — киркой и лопатой. Верхний слой земли промывали в специальных лотках, в воздухе стоял непрерывный гул голосов, грохот, стук, лязг. Старатели жили в палатках и хижинах из коры, но на главной улице уже теснились сколоченные на скорую руку бары и магазины. Сама улица тонула в жидкой грязи зимой и клубах пыли летом, но покупатели подобрались некапризные. Был здесь и дешевый театрик, где золотоискатели из числа более удачливых собирались по вечерам пропустить стаканчик и поглазеть на представление варьете. Доктор Уиллс с помощью Уильяма поставил в центре городка палатку и открыл пункт медицинской помощи.

Молодой Уильям ненавидел царившую на приисках сумятицу — шальные деньги, повальное пьянство и ежевечерние драки в пивных барах; при первой же возможности он вырывался в буш, который успел полюбить и хорошо узнать. В 1858 году он писал матери в Англию: «Теперь, когда лихорадка па приисках стихает, люди вновь начинают обретать человеческий облик». Вскоре молодой человек находит место в Мельбурнской «Магнитной обсерватории», руководимой доктором Нимейером.

Уильям считал, что ему выпал счастливый билет. Он поселился в приличном пансионе и по уши погрузился в работу. Мюзик-холл и фейерверки в Креморнском парке были не для него. В редкие дни Уильям посещал оперу или отправлялся на бал, впрочем, чаще всего он проводил вечера дома за книгами, в мастерской с инструментами или вел обстоятельные беседы с кем-нибудь из начитанных обитателей пансиона; женщины его не слишком интересовали. Судя по описаниям, это был привлекательный юноша с русой бородкой и сдержанными манерами, всегда аккуратно одетый, одним словом — респектабельный молодой человек с большим будущим. Иногда в его письмах последней поры сквозит легкий оттенок самодовольства, однако следует учесть, что предложение принять участие в экспедиции делалось далеко не каждому, а пост топографа считался одним из самых престижных. Назначение он встретил с нескрываемым восторгом.

Итак, в возрасте 26 лет Уильям оказался в подчинении человека, бывшего по всем статьям полной его противоположностью. Небрежность, физическая энергия и романтическая пылкость Берка контрастировали с пытливым книжным умом Уиллса, его любовью к цифрам, а не мечтаниям. Тем не менее оба сразу же понравились друг другу; Уиллс безоговорочно признал авторитет и опыт руководителя, который был старше его на тринадцать лет, и приготовился верой и правдой служить ему.

Берк сам выбирал помощников из семисот кандидатов, изъявивших желание участвовать в экспедиции, и после бесед с ними остановился в конечном итоге на десяти. Они обладали различной квалификацией, но на чем именно основывался выбор Берка в каждом случае, нам узнать не дано. Американец Чарльз Фергюсон приехал в Австралию из Калифорнии и работал мастером на золотых приисках; его сделали старшим рабочим. Имена остальных: Уильям Браге, Генри Крибер, Оуен Кауен, Джон Дрейкфорд, Роберт Флетчер, Патрик Ланган, Томас Макдоно, Уильям Пэттон и Джон Кинг. Из них, как мы увидим в дальнейшем, наиболее интересными фигурами оказались Кинг и Браге.

Берку положили жалованье 500 фунтов в год, Беклеру, Беккеру и Уиллсу — 300, Фергюсону — 200 и остальным помощникам— 120 фунтов. Перед походом всех освидетельствовал врач и признал «годными к путешествию».